|
Среди торжественно важных мужчин и задумчивых, обратившихся в слух, замечтавшихся или дремлющих дам Вокульский разглядел несколько женских лиц со странным выражением: головы, в упоении откинутые назад, пылающие щеки, горящие глаза, полуоткрытые, вздрагивающие губы, словно они находились под действием какого-то наркотика. "Страшное дело! - подумал Вокульский. - Что за нездоровые личности впрягаются в триумфальную колесницу этого господина". Тут он оглянулся - и похолодел... Неподалеку от него сидела панна Изабелла, упоенная и разгоряченная более других. Он не верил своим глазам. Маэстро играл с четверть часа, но Вокульский не слыхал ни звука. Он очнулся, лишь когда раздался гром аплодисментов. Потом снова забыл, где находится, хотя отлично видел, как Молинари шепнул что-то на ухо Жежуховскому и как тот, взяв его под руку, представил панне Изабелле. Она приветствовала скрипача румянцем и взглядом, полным неописуемого восхищения. Как раз в эту минуту пригласили к столу; маэстро тотчас подал ей руку и повел в столовую. Они прошли мимо Вокульского почти вплотную, Молинари даже задел его локтем, но оба были так поглощены друг другом, что панна Изабелла не заметила Вокульского. Потом они уселись вчетвером за столик - Шастальский с панной Жежуховской и Молинари с панной Изабеллой, и видно было, что им очень уютно. Вокульскому опять показалось, что с глаз его спадает пелена, за которой он видит совсем иной мир и иную панну Изабеллу. Но в тот же миг он ощутил нестерпимую боль в груди; в голове у него помутилось, нервы были неимоверно напряжены. Испугавшись за свой рассудок, он поспешно вышел в переднюю, а оттуда на улицу. - Боже милосердный! - шептал он. - Сними же с меня это проклятье! В нескольких шагах от Молинари, у миниатюрного столика, сидели Вонсовская и Охоцкий. - Моя кузина решительно перестает мне нравиться, - сказал Охоцкий, глядя на панну Изабеллу. - Вы видите? - Уже час я смотрю на нее, - отвечала Вонсовская. - Но, кажется, и Вокульский что-то заметил, потому что даже переменился в лице. Жаль мне его. - О, за Вокульского можете не беспокоиться. Правда, сейчас он побежден, но когда наконец прозреет... Такого веером не убьешь. - Тогда может произойти трагедия... - Никакой, - возразил Охоцкий. - Люди сильных страстей опасны, когда у них ничего нет в резерве... - Вы имеете в виду эту... как ее... пани Ста... Стар... - Боже упаси, там ничего нет и никогда не было. К тому же для влюбленного мужчины другая женщина не является резервом. - Так что же? - Вокульский - человек незаурядного ума, и ему известно замечательное изобретение, осуществление которого могло бы перевернуть весь мир. |
