|
- Как можно при Изабелле называть этого господина полишинелем? - Да ведь она сама назвала его наглецом! - И все же она интересуется им. - Ну, только, пожалуйста, не дурачьте меня. Если она не интересуется человеком, который ее боготворит... - То как раз будет интересоваться тем, кто ее не уважает. - Влечение к острым приправам - признак испорченного здоровья, - заметил Охоцкий. - Какая же из наших дам здорова? - воскликнула Вонсовская, обводя презрительным взглядом зал. - Подайте-ка мне руку и пойдем в гостиную. В дверях они встретились с князем, который очень приветливо поздоровался с Вонсовской. - Как вам Молинари, князь?.. - спросила она. - У него весьма красивый тон... весьма... - И мы будем принимать его у себя? - Разумеется... в прихожей... В несколько минут острота князя облетела все залы... Хозяйка дома вынуждена была внезапно покинуть гостей по причине мигрени. Когда Вонсовская, переговариваясь по дороге со знакомыми, вошла вместе с Охоцким в гостиную, то увидела, что панна Изабелла уже снова сидит с Молинари. - Кто из нас оказался прав? - спросила вдова, легонько хлопнув Охоцкого веером. - Бедный Вокульский! - Уверяю вас, что он не такой бедный, как панна Изабелла. - Почему? - Если женщины любят только тех, кто их не уважает, то моя кузина очень скоро будет сходить с ума по Вокульскому. - Вы ему расскажете?.. - возмутилась Вонсовская. - Ни за что! Я ему друг, и поэтому мой долг - не предупреждать его об опасности. Но я, кроме того, мужчина и, ей-богу, чуствую, что уж если между мужчиной и женщиной началась такого рода борьба... - То проиграет мужчина. - Ошибаетесь, сударыня. Проиграет женщина, причем будет разбита в пух и прах. Женщины всегда оказываются на положении рабынь, потому что льнут к тем, кто ими пренебрегает. - Не богохульствуйте! Воспользовавшись тем, что Молинари заговорил с Вывротницкой, Вонсовская подошла к панне Изабелле, взяла ее под руку и стала прогуливаться с нею по гостиной. - Ты все-таки помирилась с этим наглецом? - спросила пани Вонсовская. - Он извинился. - Так скоро? А обещал он по крайней мере исправиться? - Я уж позабочусь, чтобы ему нечего было исправлять. - Тут был Вокульский, - продолжала Вонсовская, - и как-то внезапно ушел. - Давно? - Когда вы сели ужинать; он стоял вот тут, в дверях. Панна Изабелла нахмурилась. - Милая Казя, - сказала она, - я знаю, к чему ты клонишь. Так вот, заявляю тебе раз и навсегда, что я не собираюсь ради Вокульского отказываться от своих симпатий и вкусов. |
