|
. Да и немыслимо, чтобы такой ограниченный человек мог быть единственной причиной стольких несчастий. Он - только искра, поджигающая уже подготовленный материал..." Вокульский растянулся на кушетке и продолжал размышлять. "Он поступил со мной подло... а почему?.. Да потому, что нашел достойную сообщницу, а второй сообщницей была моя глупость. Как можно было сразу не разгадать такую женщину и сделать ее своим кумиром только потому, что она разыгрывала высшее существо?.. Он и с Дальским подло поступил, но кто ж виноват, что барон на старости лет без памяти влюбился в особу, моральные качества которой были видны как на ладони?.. Причиной таких катастроф являются не Старские и им подобные, а в первую очередь - глупость их жертв. И, наконец, ни Старский, ни панна Изабелла, ни пани Эвелина не свалились с луны, они выросли в определенной среде, эпохе, в атмосфере определенных понятий... Они - словно сыпь, которая сама по себе не является болезнью, но служит симптомом заражения общественного организма. Какой же смысл им мстить или истреблять их?" В тот вечер Вокульский впервые вышел на улицу и убедился, что он ослабел, как ребенок. От грохота пролеток и мелькания прохожих голова у него кружилась, и он просто боялся далеко уходить от дома. Ему казалось, что он не доберется до Нового Свята, не попадет обратно или ни с того ни с сего выкинет какую-нибудь глупость. А больше всего он опасался встретить знакомых. Домой он вернулся усталый и возбужденный, но спал в эту ночь хорошо. Через неделю после посещения Венгелека пришел к нему Охоцкий. Он возмужал, загорел и стал похож на молодого помещика. - Откуда это вы? - спросил Вокульский. - Прямо из Заславека, где просидел почти два месяца, - ответил Охоцкий. - Да ну их ко всем чертям! Вот ведь ввязался я в историю. - Вы? - Я, голубчик мой, я. И вдобавок за чужие грехи! У вас волосы встанут дыбом... Он закурил и продолжал: - Не знаю, дошло ли до вас, что покойная председательша завещала все свое состояние, кроме незначительной части, благотворительным учреждениям: больницам, приютам для подкидышей, начальным школам, сельским лавкам и так далее... А князь, Дальский и я назначены ее душеприказчиками. Отлично... Приступаем мы к делу, вернее хлопочем об утверждении завещания, как вдруг (примерно месяц назад) возвращается из Кракова Старский и заявляет нам, что от имени обойденных родственников подает в суд о непризнании завещания. Разумеется, и князь и я слышать об этом не хотим, но барон под влиянием жены, которую подстрекает Старский, начинает поддаваться... Мы даже по этому поводу с ним несколько раз крупно поговорили, а князь просто порвал с ним отношения. - Тем временем что же происходит? - продолжал Охоцкий, понизив голос. |
