|
Прежде всего Охоцкий, узнав о доставшихся ему деньгах, не только немедленно ответил из Петербурга, что принимает их и просит всю сумму приготовить наличными к началу ноября, но вдобавок оговорил у Шлангбаума проценты за октябрь месяц. Затем письменно запросил Жецкого, не даст ли тот из своего капитала двадцать одну тысячу рублей, наличными, взамен суммы, которую он, Охоцкий, должен получить в день святого Яна. "Мне чрезвычайно важно, - кончал он письмо, - иметь на руках весь принадлежащий мне капитал, так как в ноябре я непременно должен выехать за границу. Я все объясню вам при личном свидании..." "Почему он так спешно уезжает за границу и почему забирает с собой все деньги? - задавал себе вопрос Жецкий. - Почему, наконец, откладывает объяснение до встречи?.." Разумеется, он принял предложение Охоцкого. Ему казалось, что в этом поспешном отъезде и недомолвках кроется нечто обнадеживающее. "Кто знает, - раздумывал он, - действительно ли Стах со своим полмиллионом поехал в Индию? Может быть, они встретятся с Охоцким в Париже, у того чудака Гейста? Какие-то металлы... воздушные шары... По-видимому, им нужно до поры до времени все сохранить в тайне". Однако на этот раз расчеты его опрокинул Шуман, сказав по какому-то поводу: - Я наводил в Париже справки о пресловутом Гейсте, потому что подумал - не к нему ли направился Вокульский. Ну, и оказалось, что Гейст, некогда весьма талантливый химик, теперь совершенно свихнулся... Вся Академия смеется над его выдумками. Насмешки Академии над Гейстом сильно поколебали надежды Жецкого. Кто-кто, а уж Французская академия оценила бы по заслугам эти металлы или шары... А если такие мудрецы считают Гейста сумасшедшим, так Вокульскому у него делать нечего. "В таком случае, куда и зачем он поехал? - размышлял Жецкий. - Ну конечно, отправился путешествовать, потому что ему тут было плохо... Если Охоцкий съехал с квартиры, где его замучила греческая грамматика, то с тем большим основанием Вокульский мог уехать из города, где его так мучила женщина... Да и не только она! Был ли на свете человек, которого бы столько чернили, как его? Но зачем он составил чуть ли не завещание и вдобавок намечал в нем о своей смерти?.." - терзался пан Игнаций. Сомнения его рассеял приезд Мрачевского. Молодой человек явился в Варшаву неожиданно и пришел к Жецкому сильно озабоченный. Говорил он отрывисто, больше недомолвками, а под конец намекнул, что Ставская колеблется, принять ли дар Вокульского, да и сам он считает, что тут не все ясно... - Дорогой мой, это ребячество! - возмутился пан Игнаций, - Вокульский отписал ей, верней Элюне, двадцать тысяч рублей, потому что был к этой женщине привязан; а привязан был потому, что у нее в доме обретал душевный покой в самый тяжелый период своей жизни. |
