|
- Знатоки говорят, что опаснее всего первая любовь, - тихо сказал Вокульский. - Неправда. После первой нас ждет сто других, а после сто первой - уже ничего. Женись - это единственное лекарство от твоей болезни. - Почему же ты не женился? - Да потому, что моя невеста умерла, - отвечал доктор, откидываясь на спинку кресла и глядя в потолок. - Ну, я сделал все, что мог: отравился хлороформом. Дело было в провинции. Но тут господь послал мне доброго коллегу, который взломал двери и спас меня. Самый подлый вид милосердия... Я заплатил за починку двери, а коллега переманил к себе моих пациентов, объявив меня сумасшедшим. Он снова занялся микроскопом и волосами. - А какая же отсюда мораль относительно последней любви? - спросил Вокульский. - Мораль такая, что не следует мешать самоубийцам, - отвечал доктор. Вокульский пролежал еще с четверть часа, потом встал, поставил трубку в угол и, наклонившись к доктору, поцеловал его. - Будь здоров, Михал. Доктор вскочил. - Что ты? - Я уезжаю в Болгарию. - Зачем? - Займусь военными поставками. Мне необходимо нажить большое состояние... - Или... - Или я не вернусь совсем. Доктор посмотрел ему в глаза и крепко пожал руку. - Sit tibi terra levis*, - спокойно сказал он. Затем проводил его до двери и снова взялся за работу. _______________ * Да будет земля тебе пухом (лат.). Вокульский уже спускался по лестнице, как вдруг доктор выбежал из комнаты и закричал, перегнувшись через перила: - Если ты все же вернешься, не забудь привезти мне волос: болгарских, турецких и так далее, обоих полов. Только запомни: в отдельных пакетиках, с пометками. Ну, да ты знаешь, как это делается... ...Вокульский очнулся. Все это было далеко позади. И доктора, и его квартиру он не видел уже десять месяцев. Перед ним грязная Радная улица, дальше - Броварная. Вверху, из-за обнаженных деревьев, виднеется желтое здание университета; внизу - одноэтажные домики, пустыри и заборы, а еще ниже - Висла. Возле него стоял какой-то человек, рыжий, обросший щетиной, в линялой куртке. Он снял шапку и поцеловал у Вокульского руку. Тот пристально посмотрел на него. - Высоцкий? Что ты тут делаешь? - Мы живем здесь, ваша милость, вон в том доме, - отвечал человек, показывая на низкую лачугу. - Почему ты не приезжаешь за грузами? - А на чем, ваша милость, если лошадь у меня пала еще под Новый год? - Чем же ты занимаешься? - Да так - вроде ничем. Перезимовали мы у брата, он стрелочником служит на Варшавско-Венской дороге. |
