Я сел в свободное кресло подле Екатерины Романовны. Она заворожено следила за гостями и сочувственно качала головой.

    -  Бедные люди, - повернувшись ко мне, сказала Кологривова, - зачем они пришли к нам… И почему мужчины так любят воевать?!

    Вопрос был чисто риторический, и я на него отвечать не стал.

    -  Вы, Алексей Григорьевич, тоже любите войну? - спросила она.

    -  Только когда вынуждают обстоятельства. Мне претят убийства и жестокость. Слишком мало времени нам отпущено на жизнь, чтобы еще сокращать этот срок самостоятельно или ради чьих-то интересов.

    -  Очень мудрая мысль, для такого молодого человека, - похвалила она.

    Я был всего лет на десять моложе нее, но и, правда, чувствовал себя рядом с ней совсем молодым. Сорок лет в эту эпоху был вполне почтенный возраст.

    -  А вот и Петруша, - сказала хозяйка, с удовольствием рассматривая сына в полной парадной форме гвардейского лейтенанта.

    Французы тоже заметили возвращение Кологривова и на несколько секунд прекратили жевать.

    Впрочем, русский офицер заинтересовал только одного капитана.

    Он отодвинул стул, незаметно вытер сальные губы рукавом, и встал ему навстречу.

    Из учтивости встать пришлось и нам с Машей. Капитан подошел, щелкнул каблуками раскисших, порванных сапог.

    -  Я не успел представиться, - сказал он, - де Лафер, капитан третьего пехотного корпуса десятой дивизии.

    -  Лейтенант Кологривов, лейб-гвардии гренадерский полк.

    -  Простите, я не ослышался, вы граф де Ла Фер? - переспросил я, с интересом рассматривая новоявленного Атоса.

    -  Да, я де Лафер, вы меня знаете? - удивленно спросил он.

    -  Нет, мы незнакомы, но я слышал вашу фамилию, а господина Д'Артаньяна случайно среди вас нет? - засмеялся я.

    -  Д'Артаньяна? Это, кажется, какой-то маршал времен Людовика XIV? - не понимая причину моей веселости, ответило он. - О других Д'Артаньянах я никогда не слышал.

    Суть нашего разговор никто не понял, и все смотрели на меня выжидающе, рассчитывая на объяснение.

    -  Я кое-что слышал о вашем предке, граф, приятеле того самого маршала, - переставая смеяться, сказал я. - Говорят, он был достойнейшим человеком.

    -  Я не граф, - объяснил капитан, - мой род принадлежит к младшей ветви фамилии, мой родовой титул всего лишь виконт.

    На этом представление кончилось. Мы с Машей так себя и не назвали.

    -  Когда ваши люди поужинают, они могут отдохнуть в людской, - сказала хозяйка. - А вы, если, Алексей Григорьевич не возражает, можете переночевать в его комнате, там есть удобный диван. Отдельные комнаты в доме есть, но в них не топлено.

    Я не возражал и повел де Лафера наверх.

    -  Мне казалось, что русские люди грубые и жестокие, - сказал виконт, когда мы оказались в моей комнате, - оказывается, я был не прав.

    -  Мы часто пребываем в плену национальных предубеждений, - согласился я. - Раздевайтесь и ложитесь, вот ваш диван. Думаю, вам сейчас необходимо как следует выспаться.