- Мохор-р-ро-дунда! Мохор-р-ро! Бокор-р-р дур-р-рак!

    Скорее всего, портье недолюбливал «нашего брата», пляшущего на веранде из последних сил. Иначе не стал бы откровенничать на подобные темы с клиентом. Рассказывать о рискованном шарлатанстве сородича тому, кого ты вопреки заказу хотел поселить в более дешевые номера, - мягко говоря, глупость.

    И привлечению туристов не способствует.

    - Помогите же! Кто-нибудь! Сыночек…

    - Что надо делать? - поинтересовался Тарталья. - Вызвать полицию? Врачей?

    Портье развел руками с нескрываемым злорадством:

    - А ничего не надо делать. Надо смотреть и сочувствовать. А потом звонить в бюро ритуальных услуг. Тут бокор нужен. Или хотя бы хунган хороший. Можно, конечно, дедовским способом…

    Женщина не унималась. Увы, ее отчаянные призывы пропадали втуне, сливаясь в тоскливый, безнадежный вой. Ученик бокора, обхитрив сам себя, танцевал без передышки, теперь уже на самом краю веранды. Редкие прохожие спешили обойти веранду стороной, ускоряя шаг. За крайним столиком кафе сидел пигмей Г'Ханга, потягивая через соломинку голубоватый напиток, и наблюдал за «нашим братом». На лице извозчика читалось сочувствие, однако пигмей ничего не предпринимал.

    «Уймется она когда-нибудь?!» - подумал Лючано, морщась от воя женщины.

    Начала болеть голова. Голова всегда болела, когда кто-то кричал. Наследство тех лет, о которых Тарталья хотел бы забыть навсегда.

    - Дедовский способ? Это как?

    - Тр-р-ряхнуть! Т-р-ряхнуть дур-р-рня!

    - Сделать одержимому больно. Очень больно. - В улыбке портье крылись тонны обаяния. Так истинный гурман обсуждает новый рецепт шеф-повара, смакуя тонкости кулинарии. - Я имею в виду шок. Как это на унилингве… больный?… Болевой шок. Боль обидит чужого Лоа, и он сразу найдет выход. Уйдет домой. К хозяину.

    - Тр-р-ряхнуть! Тр-р-рахнуть!

    - Ну так пойди и ударь его палкой! Видишь, дама в истерике…

    Портье подолжал улыбаться.

    - Нет, баас. Не пойду. И я не пойду, и вон тот извозчик тоже не пойдет. Никто не возьмется. Слабо ударишь - не поможет. Сильно ударишь - убьешь нашего брата или искалечишь. Придется ехать в полицию, объясняться, протокол составлять. Зачем? А чтобы в меру, чтобы очень больно, но без последствий… Трудно. О, Матембеле! - ему давно пора было сменить ученика…

    - Болевой шок, значит… - пробормотал Лючано.

    Он не собирался вмешиваться. В конце концов, это не его дело. Чужая планета, чужие люди; существа иной расы. Он не специалист по выдворению Лоа. Ему плевать на бокора Матембеле. И на женщину плевать. Если с танцором что-то случится, по судам затаскают. Тарталья - Злодей, Человек-без-Сердца; милосердие и сострадание ему не по карману.

    Эта женщина так кричит… ее крик раздражает…

    Боль копилась в голове, пульсируя.

    Он направился к двери. Пинком отшвырнул в сторону чей-то рюкзак, не дававший пройти. Ослепительное сияние рухнуло с неба, едва он оказался снаружи. Лючано поспешил надеть очки. К нему сунулся босоногий уличный разносчик с лотком. Директор «Вертепа» так взглянул на его товар, что торговец мигом отстал.

    Видно, лицо сердитого бваны испугало босяка.