Я ошеломленно заморгала, глядя на него.

— Ты знаешь, что на столе для тебя лежит книга? — спросил отец. — Может, это от Грея?

— Оу. — Я помедлила в дверях, ожидая, что отец что-нибудь объяснит, расскажет про маму, про Грея. Ничего не дождавшись, я добавила: — Я обедаю с другом в кафе. Принести тебе сандвич?

— Я-а, — отмахнулся отец, жестом отправляя меня восвояси. Готова спорить, он не поднимет глаз несколько часов. Если я не положу сандвич ему под нос, он и поесть забудет. Я скорблю в тоннелях времени. Отец скорбит в своих мыслях уже много лет. Как пошла бы жизнь, останься мама жива? Тогда мы с Недом не выросли бы здесь с Греем.

В хаосе на столе я отыскала биографию Сесилии Пейн-Гапошкиной, аспирантки, открывшей, из чего сделана Вселенная. Солнце, звезды и все остальное — это водород.

«Для Готти, — значилось на обложке почерком Грея. — Открой свою Вселенную».

В октябре в год его смерти мне исполнилось семнадцать. Это что, подарок? Книга? Грей никогда не дарил книг. Он говорил, это значит искать легких путей. Нед, Соф и папа дарили мне футболки, лак для ногтей цвета лаванды, подарочные карты. Грей подарил мне телескоп. Жуков, залитых смолой. Защитные очки для химической лаборатории с моими инициалами, вытисненными на шнурке. Подписку на «Нью сайентист». Серебряные серьги-гвоздики в виде квадратного корня.

Не знаю, что и думать об этой книге.

Когда пискнул телефон, я хотела-предполагала-надеялась, что это Джейсон, но это оказался Томас. Против всех ожиданий, они с Соф и Мег подружились на почве комиксов и поехали в Лондон подписываться на «Запретную планету». Томас прислал мне картинку «Мстителей Западного побережья: затерянных в пространстве и времени». Я узнала запачканные краской пальцы Соф, поднятые перед камерой. И еще в эсэмэске была строчка: «Надеюсь, в зеленом спандексе — это ты?»

От Соф тоже пришла эсэмэска. Я не стала отвечать ни тому, ни другой, вернувшись к надписи на книге. Взяв ручку, я записала на внутренней стороне обложки: «Принцип Готти Г. Оппенгеймер, версия 3.0».

«Почти все во Вселенной состоит из водорода — по крайней мере, среди тех пяти процентов, которые мы видим. Остальное — темная энергия и темная материя, с которыми мы еще не разобрались.

А что, если есть и другие варианты?

Может, реальностей не две, а больше? Бабник Шрёдингер утверждает, что каждый раз, когда разлагается — или не разлагается — атом, с каждым принятым нами решением Вселенная как бы расщепляется. Начиная с Большого взрыва, мир разворачивается, тянется в разные стороны, как ветви дерева. Это и называется бесконечностью».

Иллюстрация к книге

Я подписала эти самые ветви:

— мир, где я никогда не целовалась с Джейсоном (или мир, где мы не держали в секрете наши отношения);

— мир, где пока еще прошлое лето;

— мир, где тоннели во времени — реальность;

— мир, где тоннели во времени — видимость.

Вопрос: какая из них правильная?

Включившись, древний компьютер громко заурчал. Через три минуты после выхода в Интернет у меня появился новый электронный адрес: gottie.h.oppenheimer@gmail.com.

Поглядывая в свои записи, я быстро напечатала о разных реальностях и отправила имей миз Эдеванми. Я не говорю, что приняла ее условие — эссе в обмен на помощь с поступлением в универ. Назовем это вероятностью.

— Папа, я ушла в кафе! — прокричала я снизу на второй этаж. Ответа не последовало.

Я не стала тратить время и запирать дверь под дождем или сражаться с зонтом, просто пробежала несколько ярдов по траве. Кафе было пустым, окна запотели. Я пробралась между столов «Формика» и заказала селедку на ржаном хлебе для папы и сандвич с фаршем из тунца для себя.