Вот еще!

Папа не отходил, пока я пила чай большими глотками, словно опасаясь, что я выпрыгну в окно, если оставить меня одну.

День обещал стать безумно жарким — воздух уже был душным и сладким, солнце ощутимо припекало. Соф со своим альбомом сидела в тени разросшейся малины, плюща, ежевики и крапивы, которая начала цвести.

— Привет, — вяло помахала я (папа отплыл восвояси) и присела на траву рядом с Соф. Пижамные штаны сразу промокли от росы. Альбом оказался полон зарисовок нашего сада.

— Ты понимаешь, что это настоящие джунгли? — Соф махнула карандашом на одичавший, заросший сад. Умляут выскочил из комнаты и исчез в траве. Цветы пожухли на жаре, повиснув на кустах, как сдувшиеся воздушные шары после праздника. Зимой пляжи Норфолка одеты мрачным снежным саваном, и невозможно поверить, что когда-нибудь придет весна. В саду сейчас царила та же атмосфера неверия и заброшенности.

— Как думаешь, твоя мама согласится к нам заглянуть? — спросила я. У меня нет права просить Соф об услуге, но я знаю, что миссис Петракис захочет помочь. — Показать нам, ну, не знаю, как подстригать кусты?

Я бы не обиделась, если бы Соф послала меня куда подальше и пришла единственно за этим. Или она пришла к Неду, а папа что-то недопонял?

— А ты ее сама попроси, — предложила Соф. — У нее овощной лоток на ярмарке.

Ах, ярмарка, деревенская гулянка с конкурсами пирогов и гонками на ослах в честь уходящего лета… В отличие от остального Холкси, у меня для этого всегда были праздники деда, а ярмарка знаменовала наступление осени. Новое начало.

— Пойдем со мной, — так тихо сказала Соф, что я едва расслышала.

— Ты меня приглашаешь? Я думала, ты на меня сердишься.

— Сердилась, — Соф встретилась со мной взглядом и добавила: — И до сих пор сержусь немного. Втихую бросить рисование, бросить меня — знаешь, как это обидно? Хуже, чем когда тебя бросают в романтическом смысле! Но я уже разобралась — ты же отца потеряла.

Я заморгала от такого ляпа:

— Деда!

— Нет. Я говорила с Недом, Грей был тебе как отец. Конечно, твой отец — твой папа, но Грей был отцом и тебе, и ему заодно. Такой всеобщий отец.

— Да, это точно.

Я вздохнула и положила голову на ее плечо. Соф обняла меня, и мы немного посидели, ожидая, когда пройдет неловкость. Может, и никогда. Я рассматривала свои ступни, впервые заметив, как они загорели — и какие грязные. Земля у меня определенно между пальцев. Вишневый лак, с которым я делала педикюр в начале лета, совсем облупился. Я готова была проспать на плече Соф до осени, но она отодвинулась.

— Пойдем, а? Я хочу посмотреть забег свиней и поесть торта — пущусь во все тяжкие и стану есть глютен и молочное! И сахар! А еще там будут скульптуры из овощей! Ну пойде-е-е-м! — взмолилась она. — Не идти же мне одной!

— А как же Мег? И эта… — Я не сразу вспомнила имя ее последней подружки. — Сьюзи? Неужели Нед с вами не пойдет?

— Мег там будет, со Сьюзи я уже рассталась, Нед репетирует с «Фингербандом». Я просто хочу пойти с тобой. — Она ткнула меня карандашом, и я нехотя хихикнула.

— С «Фингербандом»?! А как же «Парки юрского периода»?

— Мне нравится репетировать, — задумчиво произнесла Соф. — Спеть на вечеринке тоже было прикольно, но в целом я предпочитаю оставаться за кулисами. Не выношу, когда на меня все смотрят.

Она передернула плечами. Я оглядела ее футболку в золотых пайетках, брюки с гавайским узором и объемный начес на макушке. Я не знаю, удастся ли нам сохранить нашу дружбу, но точно знаю, что если Соф может одновременно сторониться лучей софитов и одеваться подобным образом, если такие противоречия способны уживаться в одном человеке, мы точно можем быть чем-то большим, нежели просто суммой нашего прошлого.