Погоди, попросила его Джин. Она обводит плейбоя вокруг пальца, выманивает у него кучу денег и довольна собой, потому что сама заработала эти деньги, сама все сделала.

– Стало быть, девка взяла верх? – уточнил Гарри Кон.

– Вот именно, – сказала она.

– Фигня, – вынес он приговор ее сюжету.

Четыре платных телефона выстроились в ряд– будки из плексигласа на металлическом основании. Джин остановилась у второго телефона, подождала. Еще немного. 6.12. Две полицейские машины из прикрытия остановились на другой стороне шоссе у бензозаправочной станции; третьей машины нигде не было видно, как и признаков присутствия местной полиции.

Она положила кошелек на металлическую полочку под телефонным аппаратом, раскрытой стороной к себе. Можно сделать это прямо сейчас. Упираясь носом ей в грудь, сержант Торрес пропыхтел, что говорить надо нормальным голосом, они ее услышат. Актриса выпрямилась, готовясь к выходу, чувствуя, как прижимается к телу записывающее устройство.

Как бы обращаясь к самой себе, Джин произнесла:

– Что же мне делать, если он не позвонит? Ведь это то самое место.

Подождав еще несколько мгновений, она вытащила из кошелька сложенный в несколько раз листок.

Готова? Сперва с легким любопытством, затем с изумлением:

– Что это? Похоже на… Боже, это опять записка, точно такая же, как те две… торчит из телефонной книжки. – Она развернула листок из блокнота и всмотрелась в текст, который сама же и продиктовала Ричарду. – Здесь сказано: «Езжай прямиком в свою квартиру. Прямо сейчас. Деньги вези с собой. Немедленно. Я за тобой слежу».

Она подняла голову и огляделась по сторонам, проверяя, какое впечатление произвела на публику. В окнах машин она различила фигуры полицейских, карауливших на заправочной станции. Они уже включили зажигание.

– Записку я оставлю здесь, – предложила она.

Жертва, добросовестно сотрудничающая с властями. Не надо задумываться, только играй свою роль.

Семнадцать минут спустя, на гостевой парковке возле дома Джин Шоу на Оушн‑драйв, Бока‑Ратон. Торрес сидел в черном «мерседесе», набитом аппаратурой для слежения, до конфискации использовавшемся для перевозки героина, и наблюдал, как Джин Шоу входит в здание, слегка наклонившись вперед и обеими руками придерживая мусорный мешок, бивший ее по ногам.

– Никого не видно, – произнес голос Джин Шоу. Звук слабый – то ли перекрытия заглушают, то ли накладывается рокот океана. – Почему тут никого нет?.. Надо проверить почту.

Торрес обещал, что полиция будет в здании, буквально в нескольких шагах от нее. Агент ФБР из Уэст‑Палм, помощники шерифа округа Палм‑Бич. Резидент из Уэст‑Палм сидит в засаде на ее этаже.

– Вхожу в лифт.

Прошло тридцать секунд.

– Вхожу в коридор… Кажется, тут кто‑то есть… Захлопнулась дверь на пожарную лестницу в конце коридора. Если это не кто‑то из ваших, поднимайтесь скорее.

Торресу нравилось слушать ее голос – без паники, ровно течет из‑под ее благоухающей груди. Записывающее устройство прилипало к пальцам, так что сержант мог немного потянуть время, пока закреплял эту штуку на ее теле. Под левой грудью, примерно в дюйме от нее, у актрисы была родинка.

– Я в квартире, – продолжал ее голос– Мне ждать звонка? Записки нигде не видно.

Торрес схватил передатчик и сообщил агенту из Уэст‑Палма по имени Джим Маккормик, с которым он только что познакомился на заправочной станции:

– Джим, она вошла. Дверь осталась открытой. Проверь ее.

Прошла почти минута. Ее голос произнес:

– Как вы думаете, он будет звонить?

Торрес услышал какие‑то звуки, еще один голос.