– Считай, что я тебе ничего не рассказывал, – обиделся Морис. Они вернулись к машине, но тут старик снова приостановился. – Погоди, ты взял с собой фотоаппарат?

– В багажнике.

– Который?

– «Лейка Си‑Эл».

– А вспышка?

– В футляре.

Морис все еще медлил.

– Ты прямо в этой рубашке и поедешь?

Белая рубашка, вся в бананах, апельсинах и ананасах.

– Новехонькая, – похвастался Ла Брава. – Первый раз надел.

– Ну и расфуфырился. Тоже мне, дамский угодник.

Они снова заспорили, когда Ла Брава свернул за угол, с Оушн‑драйв на Коллинс, и поехал на юг в сторону Пятой улицы, чтобы оттуда попасть на шоссе Мак‑Артура. Мы же на север едем, ворчал Морис, с какой стати ты повернул на юг? Почему не поехал на Сорок первую, а оттуда по Джулия Таттл? Ла Брава отбивался: вдоль берега больше всего пробок, сезон ведь еще не кончился. Это в одиннадцать‑то вечера, изумился Морис. Разве сейчас так много машин, как бывало прежде? Прекрасно мог поехать к северу, проскочили бы по Семьдесят девятой. Кто ведет машину, я или ты, не выдержал наконец Ла Брава.

Им не удалось слишком продвинуться по I‑95: все четыре полосы были забиты на подъезде к развязке на 112‑м километре, то и дело справа и слева вспыхивали задние огни, насколько хватало глаз. «Мерседес» продвигался ползком, то останавливаясь, то трогаясь с места, дважды отрубалось зажигание.

– При твоих‑то деньгах, что бы тебе не купить новую машину? – попрекнул Мориса Ла Брава.

– Ты соображаешь, что говоришь? – возмутился Морис. – Это же антик, коллекционный экземпляр.

– Сделай тюнинг.

– О каких, собственно, деньгах идет речь?

– Ты же сам говорил мне, что нажил миллионы.

– Ну нажил, – признал Морис– Я потратил бабло на баб, бутылки и битье баклуш, а прочее просадил.

Они умолкли и возобновили разговор, только проехав Форт Лодердейл. Когда они ехали молча, Ла Браву это нисколько не смущало, он не испытывал потребности все время поддерживать беседу. Очередной вопрос он задал лишь потому, что действительно хотел узнать ответ:

– Зачем ты просил меня взять фотоаппарат?

– Возможно, понадобится сделать снимок.

– Той женщины?

– Может быть. Сперва надо посмотреть, в каком она состоянии.

– Она твоя подруга?

– Я что, помчусь посреди ночи выручать незнакомого человека? – съязвил Морис– Весьма близкая подруга.

– Почему ее отвезли в Делрей‑бич, если она живет в Бока?

– Там находится это заведение. Его содержат местные власти – мэрия Палм‑бич.

– Что‑то вроде больницы?

– Чего ты пристал? Я там никогда не был.

– А что та девица сказала по телефону?

– Сказала, что ее доставили на основании акта Мейера.

– Значит, она была пьяна.

– Этого‑то я и боюсь.

– Если в этом штате человека задерживают на основании акта Мейера, значит, он шатался по улице с подбитым глазом или типа того, – разъяснил Ла Брава. – Если берут на основании акта Бейкера, это значит, что человек странно вел себя в публичном месте– вероятно, псих. Я помню это еще с тех времен, когда тут работал.

Он провел полтора года в местном отделении Секретной службы Соединенных Штатов– одном из пяти мест его работы за девять лет.

О своей службе он рассказал Морису в одну из суббот, когда они ехали на Исламораду. Ла Брава собирался порыбачить, а Морис хотел показать ему место, где он в 1935‑м стоял в тот момент, когда на берег обрушилось цунами.