Синяк заработал уже здесь. Наверное, получил по морде от уголовника.
— Скоро меня выпустят? Я что, самый опасный преступник? Мне ребята не верят, что из-за какого-то газовика в камере держат.
— За это и по физиономии получил?
— Может, и за это! — спохватившись, добавил: — Никто меня не бил.
— Сам упал, — подсказал Земцов.
— Упал.
— Ну ладно. Оставим твой портрет в покое. Сидишь ты за газовик, но дело не только в нем.
— Правильно. Меня ограбили и меня же за решетку сунули, хорошие у нас законы!
— Толя, давай времени на пустую болтовню не тратить. Долго ты здесь не просидишь, это я точно тебе скажу. Но вот будет ли тебе лучше на воле, я не уверен.
— А вы сами в камере денек-другой покантуйтесь, тогда узнаете, где лучше.
В голосе Деревянко звучал надрыв. Пальцы, сжимавшие сигарету, тряслись.
— А ты не боишься, что на воле тебя, как и Сергея, убьют?
— За что меня убивать? Я никому ничего плохого не сделал.
— Может, что-то лишнее знаешь…
— Ничего я не знаю.
— Это ты так думаешь. А другие могут считать иначе. Твоего друга встретили в девять тридцать утра. Ему размолотили всю голову железным прутом, шесть ударов, чтобы наверняка. Не по пьянке, не из-за мести и вряд ли из-за денег. Хотя карманы для показухи вывернули, я уверен, что убийство связано с ограблением на дороге. Может, ты или Сергей кого-нибудь узнали из нападавших?
— Да нет! Я уже сто раз повторял. Все четверо были в масках. На руках перчатки. Их даже по татуировкам нельзя было узнать.
— А по голосу?
— Я никого не узнал.
— А Сергей?
— Тоже нет.
Последние слова были произнесены торопливо. Даже излишне торопливо. Земцову показалось в них что-то фальшивое. Так ручаться можно за себя, а не за другого.
— Толя, перескажи мне весь ваш разговор с теми людьми в масках. Припомни каждое слово.
— Я уже сто раз рассказывал.
— Давай сто первый.
Парень монотонно стал излагать то, что Земцов уже читал в протоколах допроса. И все-таки Николая не оставляло ощущение, что Деревянко говорит не все. Обычно потерпевшие, да еще лишившиеся такой суммы денег, более словоохотливы. Как бы ни был человек настроен скептически по отношению к милиции, но в глубине души он надеется на удачу. А вдруг машину найдут? В «Форд» они вложили все имевшиеся у них деньги и тридцать тысяч рублей заняли. У Деревянко жена недавно родила, живут они небогато. Удар для семьи ощутимый.
— Как долги отдавать собираешься?
— Когда освобожусь, буду думать.
— Не дадут тебе думать, — глядя прямо в глаза парню, жестко проговорил Земцов. — Я врать не стану, долго ты на свободе не погуляешь.
— Значит, буду сидеть.
— Они тебя рано или поздно и здесь достанут.
— Кто они?
— Тебе фамилии назвать? — усмехнулся Земцов. — Так я их фамилий не знаю. Но ребята серьезные. Кроме твоего Сереги, на них еще трупы висят.
— Чего вы меня пугаете!
Деревянко и Уфимцев учились в одном классе, были друзьями и лет шесть назад получили условный срок за угоны мотоциклов. Деревянко на этом решил завязать, закончил школу и отслужил армию. Уфимцев попался за кражи еще два раза, отсидел, а с осени прошлого года они вместе с Деревянко занялись перегоном машин из Белоруссии на юг.
Толя Деревянко был далек от уголовного мира, в котором несколько лет подряд крутился Уфимцев. Но одну истину, внушенную покойным другом, усвоил твердо. |