— Хотел разбогатеть, паскуда, — Сотников кивнул на труп. — Отец, мол, обоих в Чечню продаст, машину новую купим. Ты им особенно понравился. Мужик, говорят, здоровый, за него хорошо заплатят. А перед продажей трахнем.

Я так и не понял, или Сотников надо мной зло подсмеивался, или говорил правду. Олег поднял винтовку, осмотрел ее и отщелкнул магазин.

— Бельгийская, системы «фал». У нее предохранитель слева, а я забыл… провозился. Ножны у этого урода отстегни.

Я долго возился с поясом, стараясь не касаться мертвого, еще теплого тела. Наконец выдернул самодельные кожаные ножны.

— Ну, все, сматываемся, — закидывая винтовку за плечо, сказал Олег. Ему, наверное, что-то не понравилось в моих глазах. Он с вызовом сплюнул под ноги. — А ты как думал? Война, она всегда дерьмом пахнет.

Мы шли быстро, почти бежали. Я понимал, что теперь за нами начнется настоящая охота и пощады ждать нечего. Лучше не думать, что с нами сделают, если поймают живыми!

— Часов двенадцать у нас в запасе есть, — на ходу рассуждал Сотников. — Длинный овец не бросит. Вечером вернется в деревню, тогда и начнут искать. Ичу, нас с тобой…

Мы шли сутки, почти не останавливаясь. Даже ночью, рискуя переломать ноги. Перед рассветом прикорнули, не разжигая костра, и снова зашагали дальше. В желудках урчало от голода и выпитой воды. Я принялся жевать щавель, еще какую-то траву. Рот наполнился горькой слюной. К горлу вдруг подступила тошнота, и меня вырвало зеленью. Олег покачал головой, выругался:

— Не тащи в пасть всякую гадость. Потерпеть не можешь?

— Могу.

— Вчера утром рис ели. Человек трое суток без еды запросто прошагает. Ну что, идем?

— Полежать бы с часок.

— Нельзя.

Я сидел, привалившись спиной к нагретому солнцем камню. После приступа рвоты накатила слабость. Глаза слипались, хотелось спать. Олег внимательно посмотрел на меня. Наверное, он понял, что поднимать меня бесполезное дело.

— Ладно, поспи. Я схожу в деревню, надо раздобыть еды.

— Может, вместе? — безразлично предложил я.

— Нет, я один.

Я мгновенно уснул. Не услышал даже, когда вернулся Сотников. В котелке кипела вода, а Олег резал какие-то куски. Траву покрывали белые перья и пух.

— Утку поймал. Жирная сволочь! Сейчас суп сварим. При виде мяса у меня, как у собаки, потекла слюна. Но Олег мяса мне не дал.

— Пей жижу. Мясо потом, а то опять вырвет, — с минуту он наблюдал, как я, обжигаясь, хлебаю горячий бульон, затем проговорил:

— Ты вот что. Больше сопли не развешивай, а то оба загнемся. Мужик ты или нет?

— Ладно.

— Еще пару дней, и мы дома. Я не затем в плену три года парился, чтобы у порога сдохнуть. Меня сын ждет…

Но пары дней не получилось. На следующее утро Сотникова ранили, и шансов выбраться из лабиринта чужих гор у нас почти не осталось.

Мы пересекли дорогу и шли наискось по склону.

— Эй, стойте! — закричали сзади.

К нам бежали три человека в камуфляжных куртках. За поворотом стояла легковая машина, а около нее маячил еще один. Мы тоже побежали — и сразу же вслед застучали автоматы. Расстояние для прицельной стрельбы было слишком велико, метров пятьсот. Пули долетали до нас с большим разбросом, но их было много. Люди, гнавшиеся за нами, патронов не жалели.

Лес на этой стороне склона отсутствовал.