— Беги туда. Жди меня на гребне…

Сам он, прячась за обкатанным серым валуном, пристраивал винтовку. Выстрелы били сухо и отрывисто. Я, задыхаясь, бежал вверх. Кажется, в меня не стреляли. Наверное, все трое лупили в омоновца. Я оглянулся. Олег, пригибаясь, бежал к следующему камню. Снова хлопки одиночных выстрелов. Трое внизу залегли. Я побежал дальше. Вот он гребень! Вслед ударила запоздалая очередь, пули прошли высоко над головой. Я присел, пополз на четвереньках, затем снова поднялся.

Ни Олега, ни преследователей я уже не видел. Я миновал гребень и спускался по склону. Деревьев здесь было больше. Они росли поодиночке, кучками, а в километре внизу смыкались в сплошную полосу. Лес заполнял седловину между двумя хребтами и тянулся с севера на юг. Только бы добраться до леса! А там буду шагать день и ночь, пока не выйду на равнину.

Я бежал, забыв про Олега. Стреляют там или нет, я не слышал, — мешало собственное тяжелое дыхание и стук в висках. На краю леса я все же остановился. Остановился вопреки голосу, толкавшему меня вперед! Беги! Те люди заняты Сотниковым, им не до тебя. Олег убил пастуха, в живых его не оставят. Исчезай, пока они стреляют друг в друга…

Мне не хватало какого-то толчка, чтобы кинуться в лес. Я продолжал стоять. А вдруг Олега убили?

И в этот момент я увидел Сотникова. Маленький омоновец катился вниз, держа перед собой винтовку.

— Олег, сюда!

Он был без бушлата, а правый рукав слипся от крови.

— Одного я уделал, — задыхаясь от бега, сказал Олег. — Патронов жалко мало.

— Ранили? — показал я на руку.

— Ерунда. Зацепили. Главное, ноги целые. Все, пошли. Сотников не повернул, как я ожидал, на север. Мы торопливо уходили на юг, в глубину гор. Часа через два остановились перевести дыхание.

— Сделаем крюк, запутаем следы, если сумеем. Жутковато было? — спросил он.

— Нормально!

— И я говорю, что нормально. Так удирал, что аж бушлат бросил. Глянь, что с рукой?

Рана действительно оказалась неглубокой, но крови вытекло много.

Пуля вырвала клок мяса повыше локтя. Предплечье и кисть были покрыты толстой коркой запекшейся крови. Сотников осторожно опустил рукав.

— Вроде засохло, трогать не будем. Вечером обработаем. — Отсоединил магазин и выщелкнул оставшиеся патроны. — Пять штук, шестой в стволе. Сейчас мы его достанем. — Сотников передернул затвор и подобрал с земли выпавший патрон. — Заряжается эта штука вот так… предохранитель флажковый. Попробуй. Я добросовестно подвигал затвором и предохранителем.

— Винтовка хорошая, хоть и старая. Прицельность — шестьсот метров. Смотри, автоматику с одиночными не перепутай. Здесь буква «а», не ошибешься. Ставь только на одиночные, понял?

— Понял.

— А вот это спиленные патроны, посмотри. Я повертел в пальцах два винтовочных патрона со спиленными на полсантиметра головками, сквозь которые виднелся свинец.

— Когда попадет в тело, разворачивается цветком и кромсает все, как разрывная. Вот мы их и зарядим в магазин первыми.

Небо затянуло облаками. Пошел мелкий дождь, и сразу стало холодно, шагали до темноты. Кое-как разожгли костер, вскипятили воды и промыли рану. Перевязали ее разорванной на полоски майкой. Полоски Олег прокипятил в котелке, а затем на них помочился.

— Дезинфекция, — морщась, усмехнулся он.