— Сидел.

— А чего тогда на своих лезешь?

— У тебя на лбу не написано, свой или чужой.

В смелости джинсовому предводителю было не отказать. Престиж перед помощниками он держал даже под стволом ружья. Ольга, собрав чашки и поварешки, полезла в кабину. Замолотил на малых оборотах двигатель — Земцов с трудом удержался от желания пальнуть картечью по колесу «Нивы». Это был бы перебор. Не надо слишком заводить ребят. Все же рэкет, хоть и сельский. Он поставил ружье на предохранитель и подобрал с асфальта электрошоковую дубинку и стилет.

— Это вам, ребята, ни к чему. Хреновые игрушки. — Он вскочил в кабину. Костя, не спеша, тронул КамАЗ с места. Четверо молча стояли у своей «Нивы».

— Останови! — вдруг приказал Земцов.

Савин затормозил, не глуша мотора. Николай достал из сумки, стоявшей за спиной, две бутылки водки и спрыгнул вниз. Подошел к «Ниве», поставил бутылки на землю.

— Выпейте за тех, кто в зоне. Деретесь вы неплохо… А за игрушки не обессудьте, я их себе оставлю. Пришьете еще кого-нибудь сгоряча. — Прозвучало до приторности дешево. Но ничего умнее в голову не пришло. Минут десять ехали молча.

— Ну ты дипломат, Николай Иваныч, — закуривая, сказал Костя и передал пачку сигарет Ольге.

— Суп жалко, — украдкой глядя в зеркало заднего обзора, заметила Будникова. Она гадала, погонится за ними компания или нет? — Тушенка домашняя, из гуся. Сестра прислала.

— Больше нет? — спросил Костя.

— Нет. Последняя банка была.

— Ладно, переживем.

Он потрогал опухшую скулу. Плечистый приложился крепко. Земцов с досадой размышлял, что надо было как-то выходить из этой ситуации без драки. Сколько сил на подготовку к операции затратили, и все может пойти коту под хвост из-за ерунды. Продырявили бы кого-нибудь, начались бы разборки с ГАИ, с местной милицией. И полетит к черту вся конспирация. А с другой стороны — не отдавать же этим ублюдкам пять тысяч рублей! Да и надо их иногда учить. Он повертел в руке стилет. Сделанный из плоского четырехгранного напильника резать хлеб или сало он не годился. Зато отточенное острие легко пропорет все, что угодно.

— У меня дружка однажды такой штуковиной ткнули, — сказал Земцов. — Когда я в райотделе работал.

— Насмерть?

— Нет, спасли. Только легкое так и не зажило. Как зима — начинается воспаление. Года через три комиссовали. А дубинку ты себе, Ольга, забери. Считай подарок от мужской половины. Будешь ночью от женихов отбиваться.

Костя ожидал, что Земцов ему выговорит за потасовку с плечистым братом. Не смог сразу вырубить, специалист по карате! А что будет, если с «пятеркой» столкнемся? Такие слова были бы для Кости обиднее всего. И тем не менее, это было бы справедливо. Сработал он слабовато. Но подполковник не сказал ничего, и Савин повеселел. Даже попросил Ольгу достать чего-нибудь поесть. Война — войной, а обед по расписанию!

Земцову весной исполнилось сорок шесть. В милиции — двадцать два года. Почти полжизни. Из автоколонны пришел сержантом в райотдел. Сначала рулил на дежурке, поступил в заочную школу милиции, затем назначили участковым, а вскоре по собственному желанию перешел в уголовный розыск.

Почему из шоферов с приличным заработком перекинулся в милиционеры? Причин было несколько. Но главная — квартира. В автоколонне с этим делом глухо. В милиции давали общежитие и ставили в очередь на квартиру.