Задание Мирона в принципе было несложным: поймать на трассе или стоянке хорошую иномарку, вытряхнуть пассажиров, повесить другие номера и перегнать в нужное место, где уже ждал покупатель. Машину нашли быстро. Новенькая «Ауди-100», небесно-голубого цвета, словно сама свалилась в руки. Засекли ее недалеко от дороги, в леске на берегу речки. Пассажиры перекусывали. Мужик лет сорока и женщина помоложе. Яркая брюнетка, в узких брючках и голубой, под цвет машины, блузке.

Будь мужик один, все бы закончилось иначе. Но Вагиф и Ханенок, переглянувшись, решили совместить приятное с полезным. Будь с ними Мирон, ни за что бы не позволил. Тот дело и развлечения никогда не путал. Вагиф, при всей его осторожности и жадности к деньгам, был не менее жадным до женщин, особенно, когда не надо было платить.

Их старый «Москвич» проехал мимо «Ауди». Баклан, сидевший за рулем, притормозил. Вагиф и Ханенок, опустив на лицо маски, выпрыгнули из «Москвича»! Мужчина среагировал мгновенно. Вскочив с одеяла, на котором была разложена еда, он бросился к своей машине. Ханенок, догнав его, ударил железным прутом по затылку. Удар был сильный. Мужчина свалился на траву и больше не шевелился.

Им бы хватать «Ауди» и сматываться, но уже вовсю играла дурная кровь. Брюнетку завалили на траву и, пока Ханенок держал ее за руки, Вагиф ловко стянул брюки вместе с трусиками. Женщина закричала, отчаянно вырываясь. Ханенок сдавил ей горло.

— Заткнись, если жить хочешь!

Вагиф, на правах старшего, снимал джинсы, а подбежавший к ним Баклан разглядывал ослепительно белые ягодицы женщины. Это было последнее, что он видел в своей жизни.

Хлопнул один, потом второй выстрел. Баклан, ахнув, стал опускаться на траву, зажимая ладонями живот. Еще два выстрела. Пуля вырвала клок мяса на волосатой ноге Вагифа. От боли и неожиданности он свалился рядом с женщиной. Ханенок выдернул из-за пояса ТТ. Мужчина, стоя на коленях у машины, целился в него из небольшого пистолета. Пистолет ходил ходуном в вытянутой руке, по лицу стекала кровь. Он еще не успел прийти в себя после удара прутом.

Ханенок нажал на спуск три раза подряд. Выстрелы слились в короткую трескучую очередь. Мужчину отбросило, ударило головой о дверцу, но пистолета он не выпустил и успел снова выстрелить. Пуля прошла возле уха Ханенка, упруго толкнув в щеку волной сжатого воздуха. Он невольно присел. В Ханенка еще никогда не стреляли, и сейчас с запозданием накатил страх, мгновенно выжавший испарину.

Приходя в бешенство от собственного испуга, он лихорадочно нажимал на спуск. Тело мужчины дергалось под ударами пуль. Затвор ТТ, лязгнув, встал в заднее положение — кончилась обойма. Женщина, поднявшись, сделала несколько шагов и упала. Мешали бежать волочившиеся за ногами брюки. Вагиф навалился на нее сверху, пытаясь душить. Ногти, раздирая кожу, впились ему в щеку. Он взвыл и разжал пальцы. Женщина снова вскочила.

— Сволочи! Твари… вы его убили!

Ханенок, подскочив, ударил ее рукояткой пистолета. Потом еще и еще. Он молотил, пока его не оттащил, схватив под мышки, Вагиф.

— Все… все! Она готова.

— Пусти! — рвался Ханенок. — Я их сейчас всех урою. Б…и! Козлы!

Он кричал, размахивая пистолетом. Потом стащил вязаную маску. По щекам стекал пот. Руки в перчатках, порванный на груди батник и пистолет без обоймы были густо заляпаны кровью. Вагиф, нагнувшись, поднял лежавшую возле тела женщины обойму и протянул Ханенку.

— На, забери.

Такого еще не случалось. Водители и прочие лохи обычно сдавались без сопротивления. Разве что пытались убегать. Прошлой осенью схватился за пистолет охранник, но его мгновенно застрелил Мирон.