— Выпьем?

— Конечно, — оживился Ханенок.

Мирон достал початую бутылку молдавского коньяка, два апельсина и упаковку крабовых палочек. Ханенок принес из серванта хрустальные стопки. Выбрал, которые побольше. Мирон поморщился, но ничего не сказал. Ханенок мог выпить много, но свою норму знал и лишнего никогда не молол.

— За удачу!

— Ее самую!

Помощники, видя, что шеф настроен добродушно, не тычет в глаза их промахами, повеселели. Ханенок проглотил одним махом коньяк, разорвал упаковку и вытряхнул на тарелку бело-розовые палочки.

— Сделано в Словакии, — прочитал он на упаковке. — Откуда там крабы. Они вроде в Японии водятся.

— Так Япония же рядом со Словакией, — сказал Мирон. — Соседи.

Ханенок юмора не понял. Географию, как и другие науки, он знал плохо. С аппетитом сжевал несколько палочек и показал Мирону на бутылку.

— Может, по второй?

— Наливай. И принеси из холодильника колбасы, а то сожрешь все и нам закуски не оставишь.

— Да тут на один зуб!

Когда выпили по третьей и закурили, Мирон спросил, глядя на Вагифа:

— Что будем с этими ребятами делать?

— Ты уже, по-моему, решил. Избавляться надо. По крайней мере, от Уфимцева.

— Ну хорошо. Если все все поняли. Значит, Ханенку ехать завтра в Майкоп. Справишься один или Ерему с собой возьмешь?

— Справлюсь, — отозвался с набитым ртом Ханенок. У него всегда был хороший аппетит и крепкий сон, даже после совершенных убийств.

— Вагиф, дай Виталию тысячу пятьсот рублей командировочных и выдели из арсенала двуствольный обрез. Патронов с крупной дробью штук пять. Никаких автоматов, пистолетов! А лучше, Виталий, если ты обойдешься железякой. Обрез для страховки. Все должно выглядеть, как обычное ограбление или сведение счетов. Вывернешь карманы, заберешь деньги. И рубашку надень с длинными рукавами. А то тебя на каждом вокзале в ментовку таскать будут, на твои наколки любоваться.

Ерема развез всех троих по домам. Мирон недавно женился, взяв в жены восемнадцатилетнюю девочку, которая не догадывалась, чем он занимается. Думала, что каким-то бизнесом. Он любил жену, баловал дорогими подарками и только ради нее купил роскошную двухэтажную дачу в престижном районе на водохранилище. Хотя знал, что из города уезжать придется. Оставаться здесь все равно нельзя. Слишком много дел и трупов за спиной. Их не спишут.

Менты пока не знают, в какой области базируется его бригада, но круг неизбежно будет сужаться. Каким бы трижды осторожным он не был, а ошибки накапливаются. Значит, надо готовиться к отъезду. Искать новые паспорта себе и жене. Продавать дачу и, дождавшись, пока жена родит (она ходила на седьмом месяце беременности), исчезнуть.

Но перед этим взять еще пару-тройку машин с грузом. Пока налажена и действует система сбыта. А деньги на новом месте ему понадобятся. Ни с какой уголовщиной он связываться не будет. Займется торговлей или купит автомастерскую. Мирон исчезнет. Появится Иванов или Петров, против которого нет и не будет никаких улик. Господи, а ведь он начинает уставать…

Ханенок с поручением справился быстро. В Майкопе остановился в частном секторе, сняв комнату у какой-то старушки. Не теряя времени, в первый же вечер отправился к дому Уфимцева. Проторчал во дворе и чуть не попался патрулю вневедомственной охраны. Из машины вылез сержант и окликнул Ханенка:

— Эй, парень, подойди на минутку!

Ханенок, насвистывая и делая вид, что не слышит, зашагал прочь. За поясом, под легкой курткой, у него торчал обрез, в руке он держал завернутый в газету железный прут.

— А ну, стой!

Двое милиционеров бросились за ним.