— Не боись, — Тарас стал не мигая смотреть в глаза Артёму.

— Э, только не надо гипноза, а то я усну.

— Вот когда уснёшь, я в тебя и волью жизненную силу, — растопыренными пальцами Тарас водил перед собой, словно сбрасывал невидимую паутину. — Сейчас чувствуешь?

— Да, — сказал Артём, — даже лоб заболел и голова начинает кружиться.

— Это моя энергия в тебя входит.

Закончив сеанс, Тарас заметил конфеты.

— Бери, ешь, я уже на шоколад смотреть не могу.

— Нет, не возьму, и не уговаривай. Тебе самому всё это надо. А то нас Туманова запугала, говорит, что ты, как узник концлагеря, из которого всю кровь высосали.

— Слушайте вы её больше, она вам такого наплетёт!

— Правильно говорит. Я же по тебе вижу. Ладно, я побежал.

Рыжий Лёвка видел, что в комнату к Артёму по очереди заходят ребята. И он тоже вошёл. Но Артём был предупреждён.

— Ты чего? — спросил он, глядя на Лёвку Рыжего.

— Да просто зашёл узнать, как ты тут. Пойдёшь на ужин?

— Нет, не пойду.

— А, понятно. А я бы на твоём месте пошёл, поел как следует, — мечтательно облизнув пухлые губы, сказал Лёвка.

— Вот и иди, ешь. Можешь мою порцию тоже срубать, дарю.

— Да не нужна мне твоя порция! Это я просто так.

— Слушай, Лёвка, тебя, наверное, ждёт кто-то?

— Кто меня ждёт? — насупил брови Морозов.

— Не знаю. Ты дёрганый какой-то, нервный. Как будто торопишься, опоздать боишься.

— А чё это они к тебе ходят все?

— Просто заходят проведать, узнать, как я. Посмотреть, не помер ли ещё.

— Хе-хе, — сказал Лёвка, — не похож ты на больного и слабого. Щёки румяные, глаза блестят.

— Может, мне в данную минуту и не плохо, но и не очень хорошо, скажу тебе честно.

— Ладно, я побежал. Не скучай.

Инга Акулова ждала Лёвку в конце коридора.

— Ну что, узнал? — взглядом спросила она.

— Да просто все заходят проведать, посмотреть, как он.

— А о чём говорят?

— Да ни о чём. Просто так, как и я, заходят поболтать и уходят. Ладно, идём ужинать.

За ужином ребята переглядывались и перемигивались. И Инга с Лёвкой поняли, что вокруг них что-то замышляется. Но что, как ни старались, понять не могли.

После ужина Шубину нанесли столько еды, что и троим не съесть. Артём начал злиться:

— Да вы что, с ума посходили? Бегемот я вам, что ли! Я вообще есть не люблю, а вы прёте и прёте. Ещё компота чайник принесите.

— Надо будет — принесём, — сурово сказала Софья Туманова. — Артём, не заводись, тебе энергию растрачивать не следует. Каждая капля на счету, каждый грамм. А ты тут кричать начинаешь!

— Хорошо, понял, — улыбнулся Артём.

Софья, как всегда, была права.

Ларин сидел на своей кровати и протирал стёкла очков.

— Ну как ты теперь себя чувствуешь? Думаешь, получится?

— Энергии полно, скоро из ушей начнёт капать. А вот получится или нет — не знаю.

— Надо, Артём. Ты уж постарайся.

— Всё, идите в коридор, оставьте меня одного.

Ларин с Тумановой покинули комнату и встали за дверью, чтобы никто не отвлекал Шубина во время сеанса.

Ларин и Туманова сидели на подоконнике, молча прислушиваясь к тишине.

И вдруг за дверью комнаты что-то зазвенело. Ларин соскочил с подоконника и вбежал в комнату.