На следующий день в школе номер семь только и было разговоров, что о пропавшей ученице пятого класса Земфире Парамоновой. Ещё во время завтрака, когда дети сидели в столовой, безо всякого аппетита ковыряясь в тарелках, появился Илья Данилович. На нём был строгий чёрный костюм, в руках он держал кожаную папку.

Увидев директора, дети отложили ложки и вилки и с надеждой посмотрели на него. Лицо Преображенского оставалось спокойным, хотя покрасневшие глаза говорили о том, что он провёл бессонную ночь.

— Вчера вечером пропала Земфира Парамонова. Где она находится, пока никому не известно. Попрошу всех вас выполнить мои следующие распоряжения: ведите себя как обычно, занятия не отменяются. Из здания школы никто не должен выходить без моего ведома. Я верю, что рано или поздно Земфира найдётся.

— Поскорее бы, — прошептала Софья Туманова.

— Волноваться не следует, в школе усилена охрана. Это не значит, что вам нельзя выходить на улицу. Просто с вами всё время будут взрослые, вы будете находиться под присмотром.

После завтрака Туманова подошла к Ларину, тронула его за локоть:

— Пётр, мне кажется, ты что-то знаешь, но не хочешь говорить.

— Я знаю не больше твоего. Давай встретимся после уроков и переговорим.

— А у тебя сейчас что? — спросила Софья, надеясь, что они попадут на один урок и смогут пошептаться в классе.

— У меня иняз, — прошептал Ларин. Софья с досадой поморщилась:

— А у меня литература.

Трижды прокуковала кукушка, и дети разошлись по классам. Уже входя в класс, Софья оглянулась.

— Давай лучше на перерыве.

— Хорошо, — сказал Ларин, вбегая в свой класс.

Все ждали учительницу, раскрыли учебники, чтобы повторить тему. В коридоре послышались шаги, дверь открылась, и на пороге возникла Изольда Германовна в чёрном костюме с белым отложным воротником. В руках она держала длинную чёрную указку. Она прошла к своему столу, даже не взглянув на детей. Её мысли были где-то далеко. Учительница подошла и открыла окно, как будто в классе было душно. А как только села на своё место, произнесла:

— Ларин, к доске!

— Я ещё не успел повторить, Изольда Германовна.

— Повторяют до начала урока. И вообще, ты же не можешь знать, о чём я у тебя сейчас буду спрашивать. — Ларин похолодел, подходя к доске. — Напиши тему сегодняшнего урока.

Мел дрожал в пальцах, крошился и, как снег, падал на пол. Обычно Изольда писала тему сама, а тут вдруг на неё что-то нашло, и она вызвала ученика.

— Садись, Ларин.

Когда мальчик проходил рядом, он снова почувствовал холод. Но может быть, холодом тянуло из раскрытого окна, и учительница здесь ни при чём. Пётр сел. Изольда Германовна сегодня выглядела странно. Несмотря на выходные, она не выглядела отдохнувшей. Под глазами темнели круги, словно оправа очков оставила после себя вмятины. Привычно яркой помады на тонких губах не было, и поэтому лицо казалось слишком бледным.

«А может, и она ночью не спала, Земфиру искала?» — предположил Пётр.

Через каждые пять минут Изольда Германовна вскакивала со своего места, подходила к распахнутому окну и часто дышала. Она задала самостоятельную работу.

Пётр случайно уронил ручку, а когда выбрался из-за стола, взглянул на учительницу. Та сидела и клевала носом. Глаза были закрыты. Никогда ещё он не видел её такой. Казалось, ещё мгновение — и Изольда Германовна упадёт со стула. Но учительница вздрогнула, широко открыла глаза, и Ларин едва успел опустить голову, уставившись в свою тетрадь.