Перед самым окончанием урока Изольда Германовна собрала самостоятельные работы и даже забыла задать домашнее задание. Такого с ней никогда не случалось.

На переменке Ларин стоял у окна, поджидая Софью. Он увидел, как к школе подъехал ярко-жёлтый милицейский «уазик». Милиционер вышел из машины, открыл заднюю дверь, и оттуда на землю выпрыгнула овчарка с остро торчащими, словно вырезанными из твердого картона, ушами. К машине торопливо подошли директор школы и завуч.

— Что ты там высматриваешь? — спросила Туманова.

— Милиция приехала, кинолог с собакой.

Расплющив о стекло нос, Туманова стала смотреть в окно. Директор что-то объяснял милиционеру, а завуч лишь кивал.

— Знаешь, что, — Пётр решил рассказать о своих подозрениях Соне. Он чувствовал, что ему необходимо посоветоваться. — Ты только, пожалуйста, никому не говори.

— Я не из болтливых, неужели ты это не понял?

— Я нашёл эту серёжку в доме Изольды Германовны.

— А чего ты там делал? — изумилась Туманова. — Она же к себе гостей никогда не водит, а если к ней кто-то и приходит, она разговаривает на крыльце.

— А её вчера дома не было.

— Интересно, интересно… И часто ты так, Ларин, по чужим домам шаришь?

— У меня не было другого выхода. Просто последним человеком, с кем я видел Земфиру, была Изольда. — Ларин сказал это и оглянулся, ему показалось, что за спиной кто-то стоит. Но за спиной никого не было. — Вот я и подумал, а вдруг она у неё. Слушай, там такая холодина! Там всё снегом засыпано. Там нормальный человек не выживет, там только эскимо может существовать. Да и сама она на эскимо похожа, как чёрным шоколадом облита. Представляешь, у неё в ванной лежит колотый лёд, а на столе чашки с недопитым чаем, так чай тоже замёрз.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, Ларин. Такого просто не может быть.

— Соня, клянусь, я собственными глазами видел! Когда я из её дома вышел, мне показалось, что я в тропики попал. — Девочка хихикнула. — А сегодня она вообще никакая, сидит за столом и засыпает.

— Ты думаешь, Изольда Земфиру заморозила? В морозилку спрятала?

— Не смешно, — отрезал Ларин. — Серёжку-то я там нашёл, на полу, в гостиной.

Туманова принялась мять мочку собственного уха. Договорить им не дал троекратный крик кукушки.

— До встречи, — сказала Туманова, хватая с подоконника тетрадки.

Ларин тоже заспешил в класс.

На уроке Пётр был рассеян и, как ни старался, сосредоточиться ему не удавалось. Но ему повезло, к доске его сегодня не вызывали. Да и учителям было не до того. Ведь подобных происшест вии в школе номер семь прежде никогда не случалось.

Сразу после уроков Туманова и Ларин двинулись к кабинету директора. Первый, кто им попался на пути, был Лёва Морозов.

— Рыжий, иди сюда, — негромко позвал его Ларин и поманил пальцем.

Лёвка подошёл вразвалочку, держа руки в карманах.

— Ну, чего надо?

— Слушай, Лёва, у меня к тебе очень важное дело, — заговорщическим тоном произнёс Пётр Ларин.

На лице рыжего появилась заинтересованность.

— Какое ещё дело?

— Очень важное!

— И очень секретное, — встряла в разговор Туманова.

— Мы сейчас зайдём в кабинет директора, а ты постой в коридоре.