Смерть Михалыча никого особо не удивила. «Да уж, естественно! — говорила на сей счёт кухарка. — Разве будешь жить, если выжирать по литру «самогнёту» в день!»

Но всё равно те, кто знал кочегара, — да и весь лагерь тоже — на следующий день были в подавленном настроении. Это же надо — вчера над ним ещё можно было посмеяться, а сегодня этого человека уже нет в живых!

Никто (кроме Пети, конечно) не знал, отчего умер Михалыч, и все думали, что причиной стало банальное пьянство. Врач, осмотревший наутро тело, был такого же мнения.

Это был серый и безрадостный день — жара наконец спала и нежданно-негаданно наступил период дождей. Петя совершенно не выспался за прошлую ночь, и поэтому он чувствовал себя препротивно.

Целый день Ларин слонялся по лагерю, смотрел на опустевшее жилище Михалыча, где уже не таилось ни загадки, ни угрозы, на новое стекло, которым поспешил обзавестись завхоз, и вспоминал вчерашнее — вспоминал отрывочно, как будто это был сон или кошмар наяву.

Удобной возможности разобраться с находками у него так и не появилось. Ещё тогда, утром, сразу после возвращения, Петя запихал их на самое дно своей сумки, надёжно прикрыв грязным бельём. Он надеялся, что никто туда не сунется. И нетерпеливо ждал момента, когда можно будет спокойно распаковать холщовые мешки — вдалеке от чужих глаз.

Петя, конечно, не знал, что буквально в этот же день его ждут новые приключения.

Толян наутро снова был в нормальном расположении духа. К тому же он стал активно отрываться за вчерашнюю слабость. Отрывался он, само собой, на Петре.

Раньше Толян издевался над ним только по случаю, а теперь он решил сам этот случай создать. Петя мирно стоял в очереди за пайкой, изо всех сил стараясь не спать на ходу, когда Толян, проходя мимо, сильно толкнул его.

И тут же с грозным видом стал на него наезжать:

— Э-э, очкарик, чё толкаешься! Совсем уже, да?

— Ты сам не толкайся, — ответил Петя. И тут же получил крепкий удар в плечо.

Неизвестно, чем бы всё закончилось — или Ларину набили бы морду, или бы он всё-таки нарушил правило и, использовав магию, сделал со своим врагом что-нибудь нехорошее, — но тут появился вожатый, и их разняли. Причём влетело, как всегда, Пете.

После этого Толян не отставал от Ларина весь день. Другие пацаны с удовольствием присоединились к этим издевательствам. К Толяну в один миг примкнула вся палата. А за Ларина было решительно некому заступиться.

Сначала Пете плюнули в тарелку, потом, на тихом часу, у него украли кроссовки и залили их какой-то гадостью, потом ему как будто случайно врезали воланом между глаз — на дорожке возле корпуса, где ребята играли в бадминтон.

Ларин всё никак не мог понять, за что его так невзлюбили. И, потирая ушибленное место, он не выдержал и спросил:

— Эй, ребята, вы чего? Что вы от меня хотите?

— Да чтоб ты сдох, урод несчастный! — весело ответил Толян.

— Но почему? — Петя был готов расплакаться.

— Да потому, что ты урод, в натуре! Ты не пацан.

— Почему? — упрямо допытывался Ларин.

— Да ты, как девчонка, книжки всё читаешь. А разве кто видел пацана в очках, а?

В ответ все одобрительно загудели. И действительно — разве может нормальный парень носить очки?

— Эй, братва, давай ему ввалим хорошенько! — предложил Толян.

— Может, не стоит? — Паша из их компании был самым осторожным. — А вдруг он Сергею наплачет?

— Фигня, братаны, — перебил его Ваня. — Мы скажем, что он полез первым. Нас же больше.

— Все на одного, да? — завёлся Петя.