— Молчи-молчи, — подзуживал его окончательно распоясавшийся Свисток. — Зачем попусту болтать языком, если сказать нечего? Эх ты, лысый морской ёж! Что бы ты без нас делал?

— Замолчи, — сказал ему Пётр, — или мне придётся тебе помочь.

— Вольно, юнга! — скомандовал Свисток, но вовремя понял, что слишком далеко зашёл, и прикусил язык.

Между тем разбитая «Каракатица» осторожно обогнула лесистый мыс, и перед путниками открылась деревня. Крутая каменистая тропка вела от деревянного причала к лепившимся над обрывом бревенчатым хижинам, крытым тёсом. Под обрывом, на узкой полоске галечного пляжа, сохли рыбацкие сети. Сети были прочные, с крупной ячеёй: рыба в здешних местах водилась большая и сильная. Глядя на эти сети, Пётр задумчиво закусил нижнюю губу.

— Как бы мне повидать здешнего старосту? — спросил он у капитана, когда «Каракатица» устало привалилась к причалу и они сошли на берег.

— Проще простого, — сказал капитан. — Ступай за мной. Мне тоже надо встретиться с этим старым пройдохой, чтобы договориться насчёт ремонта. Заодно спросишь его про предсказание. Старик это отрицает, но я по глазам вижу, что он — колдун. Не теперешний выскочка, кое-как затвердивший пару-тройку заклинаний, а ещё из старых, настоящих… В общем, книги у него должны быть, надо только как следует потрясти старого хрыча за бороду. Только будь осторожен и держись подальше от Всевидящего Ока. В прошлый раз, когда мы заходили сюда сменить подгнивший шпангоут, оно было установлено на площади, прямо на общинном дереве. Не надо, чтобы Королева тебя видела. По крайней мере, тогда я смогу наврать, что тебя смыло за борт во время шторма, а мы спаслись только чудом…

Капитан осекся на полуслове и резко остановился, сделав странное движение, как будто хотел спрятать Петра за спину. Тропа вывела их на край обрыва, и они почти налетели на врытый в каменистую землю железный столб. С верхушки столба на них внимательно уставился глаз.

Глаз был огромный, размером с большой астраханский арбуз, и прятался в морщинистом кожаном мешке серовато-коричневого цвета. У него были веки и даже ресницы; глаз был карий, выглядел совсем как настоящий и произвёл на Петра крайне отталкивающее впечатление.

— Какая гадость, — сказал Пётр. — Это и есть Всевидящее Око Королевы?

— Оно самое, — упавшим голосом подтвердил капитан. — И оно тебя засекло. Ад и дьяволы! Но кто же мог предположить, что они его переставят? Пошли, юнга. Нечего здесь торчать. Нам надо торопиться.

Пока он говорил, глаз дважды моргнул и прищурился, как будто пытаясь получше их разглядеть. Пройдя вслед за широко шагавшим капитаном полтора десятка метров, Пётр обернулся. Глаз был повёрнут в их сторону и внимательно смотрел им вслед.

— Теперь жди гостей, — на ходу бормотал капитан, теребя бороду. — Эх, Ларин Пётр, Ларин Пётр! Не знаю, что там говорится в предсказании, но пока что ты приносишь несчастье не Королеве-Невидимке, а мне.

Характеристика, данная капитаном деревенскому старосте, оказалась на удивление меткой. Старик производил странное впечатление: то он вёл себя как мудрец, проводящий дни и ночи за чтением тайных рукописей, то вдруг принимался вести себя как торговец с рыбного рынка и отчаянно набивал цену. Правда, когда отчаявшийся добиться толку капитан сказал, кого он привёл с собой, вопрос об оплате ремонтных работ решился моментально: староста переломился пополам в низком поклоне, коснувшись длинной седой бородой неметёного пола, и так, не разгибаясь, объявил, что судно, везущее Ларина Петра, будет отремонтировано бесплатно.

— Наконец-то ты начинаешь приносить пользу, — буркнул капитан.