Пётр шёл за ним не в силах произнести ни слова. «Большой Илл, — стучало у него в голове, — Большой Илл… Илл — Илларион? Ох, не знаю… На Островах всё может случиться, это верно, но всё-таки…»

Они вернулись в приземистую и темноватую избу старосты, и тот достал откуда-то высокий, сильно запылённый глиняный горшок.

Невнятной скороговоркой пробормотав заклинание, он снял с горшка явно заговорённую крышку, по плечо запустил руку в горловину и вынул оттуда сильно обгоревший листок пергамента, сверху донизу покрытый какими-то выцветшими закорючками. Очевидно, это была местная письменность, которой Пётр не знал.

Впрочем, староста и не собирался отдавать своё сокровище в чужие руки. Порывшись в складках своего просторного зеленоватого балахона, он извлёк оттуда огромные очки с круглыми стёклами, зацепил за уши верёвочные дужки и, поднеся пергамент к самому носу, кашлянул в сухой сморщенный кулачок.

— Итак, — сказал он, — приступим. Тут, видишь ли, обгорело, поэтому фраза начинается с середины… Гм… Да… Ага, вот. — Он начал читать, и его голос вдруг сделался низким и подвывающим; таким голосом обычно разговаривают артисты на радио, озвучивая роль Волка в сказке про Красную Шапочку: — «И тогда Большой Илл остановился и сказал прямо в прекрасное и холодное лицо Королевы дерзкие слова. «Погоди, — грозным голосом возгласил Большой Илл, — вот придёт Петька, он тебе покажет кузькину мать!» И с тех пор…» — Он замолчал и закончил нормальным голосом: — А дальше ничего нет, всё сгорело.

Пётр сел, растерянно хлопая глазами.

— Как? Как там написано?

— Прочесть ещё раз? — удивлённо спросил староста.

— Пожалуйста, если вам не трудно…

Староста поправил на носу очки, которые были чуть поменьше детского велосипеда, и прочёл, на сей раз обойдясь без подвывания и иных драматических эффектов:

— Погоди, вот придёт Петька, он тебе покажет кузькину мать.

— Спасибо, — пролепетал Пётр, — вы мне очень помогли… А откуда известно, что Петька — это я, Ларин Пётр?

Старик пожал плечами.

— Не помню, — признался он. — Это было в рукописи, но она сгорела. Тебе надо поискать другой экземпляр. Только… Если ты позволишь, Ларин Пётр, я дам тебе совет. Не трать время на поиски этой рукописи. Я не могу вспомнить всего, о чём там говорилось, но я точно помню, чего там не было. Там не было написано ни слова о том, что ты должен делать и куда идти. Рукопись повествовала о том, что было, а не о том, что будет. Юности не пристало рыться в прошлом, она должна идти вперёд. Не изучать историю чужих подвигов, а совершать собственные — вот твоё призвание!

— Спасибо, — сказал Пётр. — Вот так совет! Поди туда — не знаю куда…

— Я всего лишь скромный деревенский староста. Какого совета ты от меня ждёшь?

Тебе нужно обратиться к настоящему волшебнику. Лучше всего было бы посоветоваться с Властимиром Могучим, но он давно отошёл от дел, и никто не знает, на каком из тысяч островов живёт этот всесильный чародей.

— Спасибо, — ещё раз поблагодарил Пётр и встал. — Имя — это уже кое-что, хотя я бы предпочёл точный адрес. — Скажите, — спохватился он, — а больше в предсказании ничего не говорилось? Мне рассказывали, будто там упоминалась Волшебная Боцманская Дудка…

Староста покачал головой, снял очки и бережно опустил пергамент в горшок.

— Возможно, Дудка упоминается в другой рукописи, — сказал он.