При нашем приближении от группы отделился Мортимер Юстэли, сияя самой средиземноморской из всех своих улыбок. Он протянул мне холеную руку и воскликнул:

– Рэксфорд, Рэксфорд! Как я рад, что вы смогли выбраться. А эта очаровательная дама?

Если бы зачатие осуществлялось посредством взглядов, Анджеле сейчас совсем не помешала бы пилюля (хотя и вряд ли помогло бы).

– Мой секретарь, – ответил я. – Мисс Анджела Тен…

Ой! Мысленно выругав себя, я довольно убедительно закашлялся и сказал:

– Прошу прощения. Там такой дождь. Мисс Анджела Тенн.

И добавил, обращаясь к Анджеле:

– Это мистер Юстэли.

– Мисс Тенн, – промурлыкал он и пожал ей руку так, что я, будь моя воля, арестовал бы его за это.

Улыбка Анджелы показалась мне несколько вымученной, а голос на удивление слабым.

– Как поживаете? – осведомилась она и выдернула руку из его клешни.

Юстэли с видимой неохотой снова повернулся ко мне.

– Ждем еще одного‑двух человек, – сообщил он. – А потом сразу займемся делом.

– Хорошо, – ответил я.

Тут к нам подошла маленькая тощая негритянка зловещего вида, в черном платье, черной шляпке, украшенной фальшивыми бриллиантами и длинным черным пером. Она ухватила Юстэли за рукав и заявила:

– Юстэли, вы не сказали мне, что здесь будут жиды.

Голос ее напоминал скрип тормозящего поезда подземки, а выглядела негритянка как злобная родственница какого‑нибудь пациента из клиники доктора Сеуса.

Юстэли улыбнулся ей как продавец энциклопедий и сказал:

– О, мы это обсудим в ходе заседания, мисс Баба. А вот вам приятные собеседники, мистер Юджин Рэксфорд и мисс Анджела Тенн из Союза борьбы за гражданскую независимость. – Повернувшись к нам, он добавил: – Позвольте представить вам миссис Элли Баба из Всеарабского общества мировой свободы. Очаровательная дама.

И, вновь обратившись к очаровательной даме, заключил:

– Оставляю вас в надежных руках.

С этими словами он, будто капелька ртути, выскользнул из наших объятий и оставил нас втроем.

Миссис Баба подозрительно оглядела нас. Наверное, искала признаки принадлежности к семитским народам. Потом она спросила:

– Что у вас за группировка?

– Прошу прощения? Что вы сказали?

– Какой у вас бзик? – пояснила она. – За что вы боретесь?

– Ах! Мы против границ, – ответил я. – За полную свободу передвижения, – и повернулся к Анджеле. – Или, может, за неограниченную? Как это называется?

– Вонючие идеалисты, – с горечью произнесла миссис Баба. – Все беды от вас и вам подобных. Это вы отвлекаете людей от истинно высоких задач!

– О, – сказал я. – Вот как?

– Прекрасная речь, нечего сказать, – заявила она. – А теперь возьмите нас, ВОМС. Мы – объединение людей дела, у нас есть программа. Мы способны предложить решение.

– О, вот как? – повторил я, а потом добавил: – И что же это за решение?

– Мы хотим, – свирепо возвестила Баба, – чтобы Насер и арабы вышвырнули жидов из Израиля и передали эти земли так называемым американским неграм. Уж такую‑то малость они могут для нас сделать! – И она с жаром пробормотала: – Вонючие работорговцы!

– Евреи? – удивился я, невольно почувствовав любопытство.