Моя ошибка (заметьте, все это я говорю как бы в скобках) состояла вот в чем. Я решил, что организация под названием «Студенты – за запрет насилия и разоружение», должно быть, представляла собой объединение пацифистов. Когда их генеральный секретарь позвонила мне и спросила, будем ли мы участвовать в совместной демонстрации протеста у британского посольства, я, естественно, согласился. Молодежные группки часто собираются в стаи, дабы выглядеть более внушительно.

Короче говоря (это опять в скобках), СЗНР оказалась крайним левым флангом коммунистического фронта, как‑то связанным с боевиками из одной североафриканской страны, которая тогда как раз освобождалась то ли из‑под британского колониального ига, то ли из‑под английского протектората, то ли еще из‑под чего‑то. (Вы понимаете? Сам‑то я во всем этом так и не разобрался.) Когда шумиха улеглась, СЗНР попала в фэбээровский список опасных организаций, за которыми нужен глаз да глаз. А заодно под горячую руку угодил и бедный маленький СБГН. С тех пор я и ФБР на короткой ноге (скобки закрываются).

В общем, новые фэбээровцы, которых ко мне приставили, начали воспринимать меня как какого‑нибудь Джеймса Кэгни. И эти двое не составляли исключения. Они вошли в квартиру, тихонечко прикрыли дверь, и один из них свирепо спросил:

– Вы – Юджин Рэксфорд?

– Юджин Рэксфорд, – подтвердил я. – Совершенно верно. Одну минуту.

Я отправился за кофе, но второй шпик проворно преградил мне путь.

– Ну‑с, и куда это вы собрались? – осведомился он. (Люди из ФБР никогда не называют своих имен, так что мне придется окрестить первого просто А,  второго – просто Б  и так далее, если будет нужда. Тот, который А,  спросил, как меня звать, а тот, что Б,  стоял сейчас передо мной, не давая проходу.)

Я сказал Б:

– На кухню, за кофе, вот куда я собрался.

– За каким кофе?

– За тем, что сварил специально для вас.

Б  посмотрел на А  и качнул головой. А  выскочил из комнаты. Видимо, хотел произвести обыск на кухне. Б  снова повернулся ко мне и смерил меня проницательным взглядом.

– Откуда вам было известно, что мы придем?

– Да вы то и дело приходите.

– Кто вам позвонил?

Я изумленно воззрился на него. Или он не знает, что мой телефон прослушивается?

– Что? – сказал я. – Позвонил? Никто мне не звонил.

А  вернулся с кухни и покачал головой. Б  поморщился и опять обратился ко мне:

– Хватит заливать. Вы не могли об этом знать. Кто‑то вам шепнул.

– Тогда почему бы вам не снять трубку и не попросить своего человека в подвале прокрутить запись звонка? – предложил я. – Может, вы опознаете голос.

А и Б  переглянулись. Б сказал:

– Тут что‑то не так с безопасностью.

– Нет, все так, – заверил я его. – Я под вашим неусыпным наблюдением. По правде говоря, я считаю, что вы работаете на высшем уровне.

– Перейдем, пожалуй, к делу, – сказал А Б.

–  Тут какой‑то прокол в системе, – ответил ему Б. –  Надо узнать, что и как.

– Наша задача – доложить, а решает пусть начальство, – не уступал А. –  Идентификация – вот наша работа, – он повернулся ко мне. – Где спальня?

– Вон в ту дверь, – ответил я.

Они никогда не говорят «спасибо». А  молча прошел в спальню, а Б  вытащил из кармана пиджака глянцевую фотокарточку, сунул ее мне под нос и рявкнул:

– Кто этот человек?

Я прищурился.