|
Рослые, крепкие, красивые парни… - Здравствуй, Рунольв Скальд, - поздоровался Халльгрим. - Я приехал к тебе, ведь ты, как рассказывают, меня приглашал. - И ты здравствуй, сын Фрейдис, - прогудел в ответ Рунольв вождь. И Халльгриму захотелось увидеть в этом еще один белый щит, поднятый на мачту. Даже вопреки тому, что Рунольвовы люди понемногу брали их в кольцо и безоружных среди них не было. А ворота поскрипывали, закрываясь… Рунольв сказал: - Не будет у Одина недостатка в героях, если два наши корабля станут ходить вместе, а не врозь. Халльгрим отозвался, кивнув: - Это так. И пронеслось: неужели, пока жива была Фрейдис, только старая ревность подогревала в Рунольве вражду? Халльгрима бы это, пожалуй, не удивило… Но тут Рунольв подался на шаг назад и окинул взглядом своих людей. И Халльгрим похолодел. Старый вождь проверял, все ли было готово. И даже не очень это скрывал. - Будут ходить в море два корабля, - сказал он, глядя Халльгриму в глаза, и в улыбке была насмешка. - Но только мой пойдет первым, потому что оба будут зваться моими, слышишь ты, сосунок! - И рявкнул своим: - Хватай! Однако приказать, как водится, было легче, чем выполнить. Осеннее солнце, уже подернутое багровой дымкой подходившего шторма, вспыхнуло на трех длинных клинках. Халльгрим, Гисли и Гудред уже стояли спиной к спине. И каждый держал в правой руке меч, а в левой - тяжелый боевой нож. Не зря же Халльгрим увидел свой первый поход в неполных одиннадцать зим! Он знал и умел все. И его не зря называли вождем… Ну что же, и Рунольв хевдинг недаром учил своих молодцов… Однако требовалось немалое мужество, чтобы первым подойти к тем троим. На верную смерть… Какое-то время все было тихо, и Рунольв сказал: - Не завязал ты ножен ремешком, Халльгрим Виглафссон. А жаль. Он не собирался участвовать в схватке. Халльгрим в ответ ощерился по-волчьи: - Олав Можжевельник сказал мне, что надо быть настороже, когда едешь к трусу. И это был хороший совет! Оскорбление попало в цель. Рунольв сгреб в кулак свою рыжую бороду и зарычал: - Я сам поговорю с этим Олавом, когда стану грабить твой двор! Халльгрим сказал ему: - Этого не будет… Он хорошо видел тех шестерых, которых судьбе было угодно поставить против него. Каждого и всех сразу. Наверняка сильные бойцы, Рунольв не станет кормить у себя неумех. И храбрые: малодушному нечего делать здесь, в Терехове… Халльгрим видел побелевшие, стиснутые челюсти и внимательные глаза под клепаными шлемами. А что видели они? Свою погибель. Шагнувший первым первым же и упадет. Потому что противником был Халльгрим сын Виглафа Хравна. Но мгновение минуло, и кто-то все же прыгнул вперед. У многих тут были в руках длинные копья наподобие знаменитой Рунольвовой Гадюки, убивавшей даже сквозь щит. Широкий наконечник устремился в живот… Отточенное лезвие и втулка, выложенная серебром. Халльгрим не стал уворачиваться, ведь позади были две живые спины. Не стал и рубить окованное древко: толку не будет, а лишние зазубрины на мече теперь ни к чему. Наконечник, отбитый скользящим ударом, хищно блеснул перед лицом, уходя вверх. Воин, которому уже казалось, будто он всадил свое копье - даже воздуху в грудь набрал для победного крика, - потерял равновесие. Халльгрим поймал его на боевой нож: - Ха! И отшвырнул прочь, под ноги оставшимся пятерым… Они потом станут рассказывать, будто он улыбался. |
