Андрей Таманцев. Леденящая жаждаСолдаты удачи - 18
Вы все хотели жить смолоду, Вы все хотели быть вечными, – И вот войной перемолоты, Ну а в церквах стали свечками. А. Чикунов
В романах серии «Солдаты удачи» все события взяты из жизни. Мы изменили только имена героев. Почему? Это да, было нетрудно понять: слишком тяжела и опасна их работа. Каждый из них всегда на прицеле, вероятность избежать смерти приближается к нулю… Имеем ли мы право лишать таких людей надежды на завтрашний день?..
Их пятеро. Братья по оружию, для которых судьба Родины, долг и честь превыше всего. Вновь на грани жизни и смерти вступают они в неравную схватку со злом. В руках врага секретный препарат, вызывающий неутолимую жажду и способный отравить всю воду на планете. Нужно любой ценой обезвредить дьявольское зелье. "Солдаты удачи" не имеют права на ошибку. И не умеют проигрывать...
ПРОЛОГ
Глазов 23 июня 200... года, 01.43 Хорош провинциальный город Глазов — уютен, гостеприимен, не в пример неряшливым мегаполисам чист зимой и летом. Но особенно замечателен он по сравнению с большими промышленными центрами тем, что не по-городскому нешумен, особенно ночью. Машины не снуют с утра до вечера почем зря, трамвая нет, улицы после восьми, считай, безлюдны. Оттого и тишина тут ночью такая, что заезжий москвич первую неделю мается от бессонницы, оттого и каждый звук — соловьиный ли перелив, плеснувшую ли в реке рыбу, высоко летящий ли в небе лайнер — далеко-далеко слышно. Беда только, что ночью в Глазове и слушать-то эту тишину особо некому — горожане постарше спать ложатся рано, чтобы встать вместе с солнцем, а тем, что помоложе, не до того — эти всецело поглощены проблемами, связанными со вступлением в половозрелый возраст... И вдруг в этой-то сказочной тишине — выстрел. Да-да, выстрел! Где-то в районе парка бабахнуло, а разнеслось во все концы города. Но только совсем вблизи можно было услышать, а потом и увидеть то, что происходило там, на берегу Вараксы, местной речушки... Короткий хрип, тяжелое падение тела. И чей-то голос — по-русски, с сильным акцентом: — Надо убрать куда-нибудь эту падаль! — Некогда. Давай, давай быстрей, сматываемся отсюда! Двое, обремененные неудобной ношей, тяжело потрусили к парапету набережной. Всплеск, потом едва уловимые серебряные нотки успокаивающейся воды, потом звук удаляющихся шагов — и снова на какое-то время тишина... Чтобы хоть немного понять, что в эту ночь тут, на берегу Вараксы, происходило, есть смысл перемотать вереницу событий назад — хотя бы минут на десять — пятнадцать. ...А минут за пятнадцать до этого здесь, вдоль реки, мотался взад-вперед постовой милиционер, от нечего делать пинал сухие ветки да пустые банки из-под пива и энергетической дряни, которой недавно начали вовсю торговать на единственной в Глазове дискотеке. И поскольку, как почти всегда, ничего не происходило, одинокому младшему сержанту милиции было донельзя тоскливо. Так тоскливо, что время от времени он, как пацан, свешивался с парапета и плевал вниз, старательно считая, сколько секунд его плевок летит до воды. Вокруг никого, только невнятное шуршание со стороны скамеек, что у «трех елок». На самом деле елок было больше, но если почти все другие смотрелись слишком хилыми, больными или покосившимися, то эти три, вымахавшие еще в советские времена, выглядели вполне здоровыми и даже дремучими. Там, под этими елками, стояли скамейки, которые обычно с ранней весны до поздней осени оккупировали парочки — по большей части познающие вкус первых контактов подростки. |
