– Момент. – Я потянула ее за длинную юбку, возвращая на место. – Давай сначала в Интернете почитаем об этом фестивале. Может, он уже закончился.

Но фестиваль не закончился – в Сети писали, что он только открылся.

– А подготовка к нему загодя шла, значит, персонажи в костюмах уже какое-то время осваивали локации, – рассудила я. – Появление на площадке или вблизи нее черта с мешком никого не удивило бы.

– Никого, кроме бабки Колобовой, которая не следила за новостями культурной жизни, – уточнила Ирка и вывернула руку, чтобы взглянуть на часы. – Так что, мы идем? Вчера открытие было, нынче с одиннадцати часов первый фестивальный день, как раз через сорок минут можно будет заходить.

Организаторы фестиваля обещали, что сегодня публика сможет увидеть «увлекательные сцены жизни и быта колоритных жителей альтернативной Земли и других миров обитаемой Вселенной».

– Я даже не знаю, кто из них мне наиболее подозрителен, – призналась Ирка, бегло изучив программку. – Пожалуй, персонажи Толкина. У них же у всех поголовно нездоровая фиксация на кольцах! А у гномов вообще от золота крышу сносит, рядом с этим народом сокровище Зинаиды было в большой опасности… Ну что? Билеты в Интернете купим или в кассе на входе?

– Погодим с билетами, может, как-то без них пройдем. – Мне не хотелось тратиться: за вход на площадку фестиваля организаторы просили немалые деньги.

Два билета стоили почти как одно золотое колечко.

К парку мы пошли вдоль реки, по так называемой тропе здоровья – узкой полоске взорванного корнями деревьев старого асфальта. Качество дорожного покрытия уже не позволяло свободно пользоваться тропой велосипедистам и самокатчикам, так что пешие прогулки совершать по ней стало особенно приятно. Идешь себе, перепрыгивая через трещины, как маленькая девочка, скачущая «в классики», – считай, бесплатная экскурсия в прекрасное далекое детство.

Мы проследовали мимо открытого участка, где эпизодически дрессируют своих питомцев собачники, миновали пустую вертолетную площадку, снова нырнули под сень высоких старых деревьев и услышали пение, доносящееся из-за опасно накренившейся березы.

задушевно выводили девы.

– Какая необычная рифма! – восхитилась Ирка – сама доморощенная поэтесса.

– А какая знакомая мелодия! – поддакнула я.

Девы пели на мотив бессмертного хита про серого волчка. Голосили заливисто, с повизгиванием. Крепкие тела полулежали в тени березы, плечи опирались на сваленные в кучу мешки, руки размеренно двигались, в паузах между куплетами поднося к устам запотевшие жестянки. Девы пили финское «Сахти» – напиток на любителя, но в данном случае вполне уместный.

Судя по минималистическим нарядам из кожи и металла, девы были валькириями.

– Скель! – вежливо произнесла я, подойдя.

– Скель! – повторила за мной Ирка.

Вряд ли она знала, что означает этот возглас, просто решила довериться моему профессиональному опыту. Дипломированный филолог знает, как приветствовать викингов на привале.

Однако я несколько промахнулась мимо контекста, и мне на это тут же указали:

– Нельзя произнести здравицу и не выпить!

Из травы поднялся плечистый бородач, подхватил из открытой сумки-холодильника пару блестящих жестянок и, поигрывая ими, грозно двинулся к нам. Сунув одну банку мне, вторую Ирке, он насупил косматые брови:

– Ну?

Я поняла, что это предложение, от которого не отказываются, открыла банку и повторила:

– Скель!

– Скель! – эхом откликнулась Ирка и тоже забулькала приветственным напитком.