Проще было сказать, чем сделать. Внутри все замирало... Эмма посеяла во мне сомнения, нелепые надежды....

«А что если... что если он узнает?..» – вот о чем размышляла я, и внутри тут же возникало какое-то странное томление.

Эмма-Эмма... Зачем только младшая наговорила мне все это? Зачем разбередила раны, которые уже начали заживать?.. И как заставить глупое сердце уняться?

– Постараюсь, Второй. Как всегда, постараюсь, – неуверенно улыбнулась я брату, пожав его руку.

Место, которое я выбрала для прогулки, отличалось удивительной живописностью. Холм, с которого открывался невероятный вид на долину, по которой текла полноводная спокойная река.

Тетя Шанта говорила мне когда-то, что это благое место силы, где никогда не происходит дурное. Значит, мне не придется постоянно оглядываться, опасаясь, что кто-то снова попытается проклясть иберийца. А еще, возможно, сила холма поможет мне осуществить задуманное... И тогда Мануэль будет счастлив с другой. А я... Я это переживу.

По крайней мере, я так думала... Надеялась на подобный для себя исход.

Нельзя умереть только из-за разбитого сердца.

Эмма всю дорогу радостно щебетала, скрашивая путь. И мне упорно казалось, будто младшая делала это намеренно, чтобы воодушевить нас с Эдвардом, разве что вида не показывала. Истинная дочь наших родителей, ничего не скажешь.

– Надеюсь, наши гости будут пунктуальны... – пробормотал Второй, когда холм уже показался на горизонте.

Я пожала плечами. Будет так, как будет.

Но беседа уже явно сворачивала в опасное русло... Хорошо, что с нами отправились кучер и лакей, служившие в доме уже много лет и привычные ко всему. А также прекрасно знавшие, что батюшка не слишком ценит, когда прислуга обладает слишком острым слухом и слишком длинным языком.

– Первая, – обратился ко мне Эдвард, положив руку на плечо. – Пока еще не поздно передумать. Прошу, откажись от своего плана. У меня дурное предчувствие...

Последнее для меня вообще не было аргументом. Потому что интуиция, как таковая, у моего близнеца отсутствовала напрочь. Он не мог предвидеть, даже простенькое гадание никогда не выходило у брата.

Но и младшая поддержала Эдварда.

– Ева, я прошу... Просто объяснись... Скажи ему, что чувствуешь.

Смешные...

Как будто бы я могла... Словно бы так легко признаться тому, кто наверняка высмеет...

– Все пойдет своим чередом, Эмма, – тихо произнесла я, глядя по сторонам.

Погода стояла дивная: в небе ни облака, и легкий ветер мягко ласкает лицо. Прогулка обещала быть удачной, если, разумеется, никто не испортит ее нам...

– Ева, ты вечно норовишь все усложнить! – воскликнула сестра. А после тяжело вздохнула. – Поступай как знаешь. Ведь ты старше, умней... Наверное.

Это «наверное» изрядно ударило меня по самолюбию. Мой ум только что поставили под сомнение. И кто? Моя собственная младшая сестра, с которой я нянчилась с раннего детства.

Мир определенно сошел с ума.

– Веди себя прилично, Эмма, – строго произнесла я, недовольно взглянув на младшую.

В ответ вздорная девчонка лишь пожала плечами и не сказала ничего. Даже и не подумала извиниться.

Я просто дара речи лишилась от возмущения, не представляя, что же мне теперь делать с таким вот бунтом. Никогда прежде Эмма не ставил под сомнение мои решения.