— Да ты что! — рассердилась я. — Дедушка говорит, что если бы не Венизелос!

— Нет, если бы не король, — уперлась Мирто.

— А Никос говорит, что все короли — дураки.

— В сказках!

— Нет, взаправду!

— Ты еще маленькая и ни в чем не разбираешься!

— А ты — жулик, жулик, жулик! — кричу со злостью. — В прошлом году ты была за Венизелоса, вырезала его фотографии из газет и всем подряд твердила, что хочешь, чтобы он был твоим дедушкой.

— И что с того? А теперь я хочу дедушку-короля! — кричит мне Мирто.

— А ты забыла, — продолжила я, — когда мы были маленькими и Венизелос приехал на наш остров, на открытие почты, он пожал руку дедушке, а нас погладил по голове? Помнишь, потом наши волосы пахли мылом «Котикура»… а не по-епископски!

— Вот еще, нашла чем гордиться! — задрала нос Мирто. — Король моется розовой водой и жасминовыми брызгами, а на голове у него — золотая корона.

Тут в нашу комнату вошла Стаматина, чтобы закрыть ставни, и мы ее спросили:

— Стаматина, а ты за кого: за Венизелоса или за короля?

— За мою несчастную судьбинушку, — мрачно ответила она. — Вот вам и разговоры после всех этих приемов. — Она закрыла ставни, хлопнув ими со всей силы, и добавила: — Да кто бы ни пришел, боюсь, меня он не спросит. Ведь я всего лишь неграмотная служанка.

Все это как-то очень запутанно и непонятно, решила я, когда Стаматина вышла.

— ОЧСЧА? ОЧПЕЧА? — донеслось с кровати Мирто.

— ОЧПЕЧА! ОЧПЕЧА! — отозвалась я недовольно и спросила в свою очередь: — ОЧСЧА? ОЧПЕЧА?

— ОЧСЧА! ОЧСЧА! — почти пропела мне в ответ Мирто.

Великие новости

Мы уезжаем в деревню

Башни, амбары и лачуги

Так шли дни, и приближалось время нашего отъезда в деревню. Мы изнемогали от нетерпения, дожидаясь того счастливого момента, когда гостиную откроют для генеральной уборки, а Стаматина позовет нас потрогать леопарда. Уже началась жара, да какая! Море бороздили лодки и катера. Теперь было не до скуки, даже если нам и приходилось проводить все воскресенье на веранде.

Мы смотрели на лодки, как они плавают туда и обратно — одни на веслах, другие с поднятыми парусами, — или на катера, которые обгоняли друг друга, оставляя за собой длинный пенный след. Конечно, в деревне все было совсем по-другому: там мы и сами могли сесть в лодку и плыть, сидя на носу и свесив ноги в воду. Я подсчитала и решила, что до отъезда осталось еще десять дней (мы каждый год уезжаем в одно и то же число), но тут услышала, как мама говорит тете Деспине:

— Может, возьмешь их — и поедете? В этом году лето началось раньше.

От радости я почувствовала себя на седьмом небе и помчалась с новостями к Мирто.

— Вот еще глупости! — фыркнула сестра. — Каждый год мы уезжаем десятого июня.

— Мама сказала, что уже жарко и…

— Глупости, — повторила Мирто.

Однако тут же побежала к тете Деспине — выяснить, правда это или нет.

Она вернулась, задыхаясь от бега и нетерпения.

— А у меня для тебя такие новости, что ты подпрыгнешь! И это не то, что ты думаешь. Мы пойдем в школу! — провизжала Мирто и запрыгала на одной ножке. — В настоящую школу. Папа только что вернулся с работы и сказал это. Господин Периклис поговорил с господином Каранасисом, так что он возьмет нас в школу «со скидкой».