– Я служил в кавалерии. И если пришла пора надеть мундир пехотинца, то стану рядовым офицерского полка. Да и разве мало у вас охочих на должности командиров? Скольких мы из тюрьмы освободили.

– Вы в штыковую ходили, корнет?

– Нет. Я служил в кавалерии. В сабельной атаке бывал и не раз.

– Это совсем не то.

– А вы ходили в кавалерийскую атаку на позиции противника, поручик?

– Ваша правда! Не ходил. Однако, корнет, ныне вам предстоит идти рядом со мной в первой линии.

– Пойду. Тем более что нам для поднятия духа дали пять женщин, Штерн. Говорят, они первыми в атаку под Мариуполем поднялись. Они с Дроздовским с самого начала похода. Говорят от самых Ясс.

– Слышал про это. Но не это главное, корнет. Среди них есть редкая красотка.

– Они все красивы. Хотя я давно не видел женщин. Возможно, мне показалось.

– Девушки красивы в военной форме. Но одна особенная.

– И кто она? – спросил Лабунский.

– Баронесса София фон Виллов.

– Баронесса? И как её занесло к Дроздовскому?

– Дочь обрусевшего немца генерала Николая Андреевича фон Виллов. В прошлом командовал лейб-гвардии конным полком.

– Генерал Виллов? Так я его знал. Не лично конечно. И дочку его видел в Петербурге году этак в 1913-ом. Она тогда гимназисткой была. Красивая девушка. Никак не предполагал, что она здесь!

– Вы знали баронессу?

– Тоже не лично. Нас никто не знакомил. Но она училась в одной гимназии с Анной. Я хорошо её помню. Такая красивая девушка с круглым лицом и большими голубыми глазами.

– Училась вместе с Аней в кожаных штанах?

– В момент нашего знакомства она была в прелестном оливкового цвета платье.

– Вы и это помните?

– Анну трудно забыть, поручик. Особенно для мужчины, который два года провел в армии на театре боевых действий.

– И баронесса была в оливковом?

– Не могу сказать точно. Но они учились в одном классе, насколько я помню. Вот как судьба людей сводит! А еще говорят о романах. Жизнь – получше всякого романа будет! Но среди здешних женщин я не узнал Софию.

– Еще бы! – усмехнулся Штерн. – Она коротко стрижена и в военной форме. А сапоги это вам не бальные туфельки, корнет. В мундире прапорщика она больше похожа на мальчика.

В этот момент сама баронесса фон Виллов вошла в помещение казармы. Среднего роста в хорошо подогнанной форме, немного худощавая, она мало напоминала ту барышню, которую Лабунский видел в Петербурге.

– Где я могу видеть поручика Штерна? – спросила она.

–Я здесь, прапорщик.

Баронесса подошла к Штерну и представилась:

– Прапорщик фон Виллов! Прикомандирована к вашей роте, господин поручик!

– Вольно, прапорщик. Мы не на плацу. Тем более что здесь офицер, который знает вас лично.

Фон Виллов с удивлением посмотрела на Штерна.

– Она вас не узнала, корнет! А между тем, София Николаевна, корнет Лабунский вас знает по Петербургу.

– Корнет Лабунский? Простите, но не имею чести! Вы служили под началом моего отца, корнет?

– Нет, баронесса. Я был офицером лейб-гвардии уланского полка. Но вашего отца знал. И не один раз видел вас. Вы тогда учились в женской гимназии.

– Вы станете служить в пехоте, корнет?

– Да, раз в кавалерийском полку для меня не нашлось места.

– Служить под командой полковника Дроздовского большая честь, господа.