— Товарищ Морава! — заговорил я с издевкой, так мне хотелось вывести ее из себя; она оглянулась с мрачным изумленьем. — Ваш котик едва жив.

Отвернулась, но я не отставал:

— По роду профессии мне известна оккультная механика ваших «исцелений». Чью болезнь в этот раз вы перенесли на несчастное животное? — и не удержался, сорвался: — Я тебя насквозь вижу, ведьма!

Не реагирует.

— Забираю котика! — припугнул я. — Ученые разберутся в вашей черной магии.

На нелепые мои слова она тихо засмеялась и позвала:

— Мур, Мур, Мур!

В ответ слабо затрепетала еще нескошенная трава у плетня.

— Я заберу…

— Не трожь, — вдруг сказала старуха нормально — слегка надтреснутым, но вполне человечьим голосом. — Три дня не трожь.

— Почему три дня?

— Тогда поймешь.

— Я и сейчас кое-что понял. В вашем странноприимном лесном домике я выпил вина с вашей травкой и пропустил убийство.

— Бездоказательно, — вдруг брякнула бабка, как адвокат, я чуть не упал.

— Тихомирова подтвердит.

— Не подтвердит.

— Экспертиза докажет.

— Не докажет.

— Кто закрыл люк погреба? Будто меня в могиле замуровал.

— Девочка.

— Мертвая девочка?

— Испытание! — старуха от радости перевоплотилась в сумасшедшую: покружилась вокруг косы, хлопая в ладоши. — Будешь знать, что тебя там ждет. Ты сколько могил потревожил, гробокопатель?

— Оригинально! Вы знаете, Морава, что я археолог? И я кой-что знаю: вы опустили люк.

— Не знаешь, но узнаешь.

— Кто в погребе живет?

— Кто меня переживет.

— Нет, от меня вы своими прибаутками не отделаетесь! Там пахнет свежей землей и кто-то прикоснулся, и голос — издалека, сверху, — кажется, мне передалось ее косноязычие. — Одно повторяемое слово — «мор» или «умер» — слышалось мне. Теперь понятно: вы ходили во тьме и звали своего кота.

— Я им сказала: «Пишите что хотите, а я захочу — может, и подпишу». А может, нет, моя воля. Меня не посадят.

— Почему это? Чуму нашлете?

— Не успеют, — отвечала она безучастно.

— Марина Петровна, мне не надо «что хотите» — мне правда нужна.

— Не трожь, от нее один смрад — от правды вашей.

— А от вашей? Отрава! Вы отраву варите.

— Молчи, червяк! — старуха подняла косу в обеих руках; она отнюдь не выглядела смешной или жалкой. — Яд — приворот, болезнь — любовь, смерть — сон…

— Да, сон! — подхватил я. — Мы заснули…

Но она не слушала.

— … сила мужская — огонь, приди, избранницу воспламени. Огонь, ко мне! Огонь, ко мне! Умри в огне!

Она бормотала привычно, напевно, гортанно, как цыганка; я внимательно вслушивался, соглашаясь мысленно: да, энергия не убывает, третий день на ногах почти без сна и пищи после убойного «бальзама»… вот только избранницей моей оказалась все-таки смерть!

— Вы собираете майские травы в полнолуние?

— Не пытай, не скажу.