..
- Вы посмотрите, Владимир Ипатьич! - говорил Иванов, в ужасе прилипая
глазом к окуляру. - Что делается?! Они растут на моих глазах... Гляньте,
гляньте...
- Я их наблюдаю уже третий день, - вдохновенно ответил Персиков.
Из Германии после запроса через Комиссариат просвещения Персикову
прислали три посылки, содержащие в себе зеркала, двояковыпуклые,
двояковогнутые и даже какие-то выпукло-вогнутые шлифованные стекла.
Кончилось все это тем, что Иванов соорудил камеру и в нее действительно
уловил красный луч. И надо отдать справедливость, уловил мастерски: луч
вышел жирный, сантимера 4 в поперечнике, острый, сильный.
1 июня камеру установили в кабинете Персикова, и он жадно начал опыты с
икрой лягушек, освещенной лучом. Опыты эти дали потрясающие результаты. В
течение 2 суток из икринок вылупились тысячи головастиков. Но этого мало, в
течение одних суток головастики выросли необычайно в лягушек, и до того злых
и прожорливых, что половина их тут же была перелопана другой половиной. Зато
оставшиеся в живых начали вне всяких сроков метать икру и в 2 дня уже без
всякого луча вывели новое поколение и при этом совершенно бесчисленное. В
кабинете ученого началось черт знает что: головастики расползались из
кабинета по всему институту, в террариях и просто на полу, во всех закоулках
завывали хоры, как на болоте. Через неделю ученый почувствовал, что он
шалеет. Институт наполнился запахом эфира и цианистого калия. Разросшееся
болотное поколение наконец удалось перебить ядами, кабинеты проветрить.
Куриная история
В уездном заштатном городке, бывшем Троицке, а ныне Стекловске
Костромской губернии Стекловского уезда, на крылечко домика на бывшей
Соборной, а ныне Персональной улице, вышла повязанная платочком женщина в
сером платье с ситцевыми букетами и зарыдала. Женщина эта рыдала так громко,
что вскорости из домика через улицу в окошко высунулась бабья голова в
пуховом платке и воскликнула:
- Что ты, Степановна, али еще?
- Семнадцатая! - разливаясь в рыданиях, ответила бывшая Дроздова.
- Ахти-х-ти-х, - заскулила и закачала головой баба в платке, - ведь это
что ж такое? Да неужто ж сдохла?
- Да ты глянь, Матрена, - бормотала попадья, всхлипывая громко и тяжко,
- глянь, что с ей!
Действительно: семнадцатая по счету с утра брамапутра, любимая
хохлатка, ходила по двору и ее рвало. "Эр... рр... урл... урл го-го-го", -
выделывала хохлатка и закатывала грустные глаза на солнце так, будто видела
его в последний раз.
В июне 1928 года
Москва светилась, огни танцевали, гасли и вспыхивали. На Театральной
площади вертелись белые фонари автобусов, зеленые огни трамваев. |