Таков Тарквиний этой ночью был.

                     В желудке стала сладость кислотою;

                     Пожрав себя, желанье гаснет злое.          700

                     О бездна мерзости, мрачней, чем ночь!

                     Мысль не измерит черной глубины.

                     Пыл пьяный извергает пищу прочь,

                     Еще не видя всей своей вины.

                     Мольбы смирить желанье не властны,

                     Пока оно само не утомится

                     В безумном беге, словно кобылица.

                     Тогда желанье, разом ослабев,

                     С потухшим взором, сморщенным челом,

                     Трусливо позабыв мятежный гнев,            710

                     Трепещет, как должник перед судом.

                     Когда бунтует плоть, готов с добром

                     Пыл страстный биться, но, утратив силу,

                     Слезливо кается бунтарь унылый.

                     Так было и с Тарквинием, едва

                     Столь вожделенный кубок был испит.

                     Себе изрек он страшные слова:

                     Теперь он срамом на века покрыт.

                     Прекрасный храм души его разбит.

                     Заботы устремляются к руинам -             720

                     Узнать, что с их злосчастным властелином.