В припеве скорбном помяну злодея,

                     Как ты в напеве сладостном - Терея.

                     "Меж тем как давнюю свою печаль

                     Ты бередишь, предав шипам себя,

                     Приставлю я губительную сталь

                     К своей груди, позора не стерпя,

                     И мертвая паду на землю я.

                     Как две струны на арфе сладкозвучной,      1140

                     С тобою мы в отчаянье созвучны.

                     "Ты не поешь, бедняжка-птица, днем:

                     Тебя смущает всякий взор людской.

                     Вдвоем мы край пустынный изберем,

                     Где царствуют безлюдие, покой

                     И вечная весна: там мы с тобой

                     Затянем песнь тоски; раз люди стали

                     Зверями, призовем зверей к печали".

                     Как лань стоит, в испуге трепеща,

                     Не ведая, куда бежать средь гор;           1150

                     Как странник, в лабиринте путь ища,

                     Напрасно бродит, в тьму вперяя взор;

                     Так и в душе Лукреции раздор.

                     Не знает, к жизни, к смерти ль обратиться;

                     Постыдна жизнь, смерть, как судья, грозится.

                     "Убить себя? - стенает.