Дальше дороги не было: вход был перекрыт причудливой золотой сетью в виде паучьих тенет, за которой четко означились литые контуры громадного колокола, непомерная тяжесть которого, казалось, делала его неподвластным сомнительному могуществу маггиров. По нижнему краю колокола тянулся какой‑то неотчетливый рисунок, тревожащий своей неразгаданностью; но самым таинственным был ряд остроконечных утесов, чьи изломанные очертания рождали подсознательный трепет. Да что же…

Не торопись: все, что тебе надлежит знать, будет сказано.

Олиё‑Омм‑олиё обернулся к ней, и мона Сэниа подивилась тому, как изменилась его осанка, став чуть ли не царственной, и янтарные огоньки толклись у него над головой, образуя призрачную корону.

– Ты в Чертогах Неоценимого. – Исполненный величия голос заполнил все подземелье, заставив золотую сеть отозваться нестройным звоном; кое‑где из‑под сводов пещеры слетели облачка пыли.

Летучие мыши?

Нет. Здесь нет и не может быть ничего живого.

– Здесь собрано все, что определяет смысл нашего существования, – продолжал верховный маггир. – Перед тобою овеществленная память о нашей земле, оставленной нами в часы предельного отчаяния, потому что, спасаясь сами, мы оставляли на гибель слабейших и беззащитных, пусть даже не принадлежащих к нашему сообществу; но мы сознавали, что если бы уступили им свое место, то путь возвращения их на родину, пусть даже через тысячи лет, будет отрезан раз и навсегда.

Он взмахнул рукой, и летучие фонарики послушно прянули вверх, высвечивая на поверхности колокола детали таинственного рисунка. Моне Сэниа было достаточно беглого взгляда, чтобы узнать то, что скрывалось за чередованием бронзовых сияющих контуров и тусклых провалов патины: это было изображение окрестностей загадочного шара, найденного на Свахе, уже не существующей каменной сферы на хрупких наклонных опорах, выдержавших всю тяжесть столетий и рухнувших от одного прикосновения незваных пришельцев; справа едва угадываемая стена, на которой тогда сидели, свесив ноги, беззаботные дружинники; массивные контрфорсы Ворот Кровавой Реки, уравновешенные слева величественными Руинами Минаретов…

Нужно же сказать им, что я побывала там совсем недавно!

Нет. Рано. Следует всегда что‑нибудь оставлять в запасе.

Ох, и какой же ты мудрый, мой неслышимый…

– Перед тобой – прошлое Староземья, отчеканенное теми, кто еще видел его собственными глазами; это – сокровищница Арзаэрата, настоящее имя которого арза‑Ёрат, единственный из правителей Староземья, который был тайным маггиром. Предвидя надвигающуюся катастрофу, он собрал воедино все драгоценности казны и наших потаенных кладов, наложив страшное проклятие на того, кто посягнет на его творение, имея иную цель, кроме спасения людей. Он и помыслить не мог, как скоро на все сокровища мира невозможно будет купить глоток чистой воды.

Ну да, что‑то подобное было и на Джаспере. Так неужели каждое человечество должно было пройти такое испытание, чтобы доказать свое право на дальнейшее существование?

– Итак, отныне тебе ведомо наше прошлое, – продолжал звучать торжественный, под стать этим величественным сводам, голос, – но это же – и наша цель.

Ну вот, потянулась бесконечная декламация! А где‑то, подставив лунному свету печальное лицо, которое не от кого срывать, ждет Горон, а еще дальше задумчивый Алэл, которому она обещала вернуть «Ракушку» через несколько минуток, теребит сивую бороденку; и уже совсем далеко, в безоблачном небе Игуаны, ее Юрг с сынулей на руках – утренняя прогулка на крылатом коне, все как обычно, только вот он еще не подозревает, что его ожидает…

Не загадывай!

– А теперь узри то, что помогло нам не утратить веру в достижение этой цели, – велеречивость этого маггира была несокрушима, как донжон королевского замка.