Коренёк стал опять ходить в школу, а еще через пару дней пришло извещение от Journal of Mathematics . О том, что доказательство Профессора, над которым он прокорпел все лето, заработало главный приз.

Сам он, как я и ожидала, никакой радости по этому поводу не испытал. Лишь скользнул по конверту взглядом и бросил его на стол без единого слова или улыбки.

– Самый огромный приз за всю историю этого… джóрнала! – на всякий случай напомнила я.

– А а… – отмахнулся он.

– Вы просто не помните, сколько времени и сил у вас ушло на это самое доказательство! Почти не ели, не спали сутками. Да вы его с пóтом из себя выдавливали! Вон, даже следы остались на пиджаке…

Я знала, что он не помнит, как совсем недавно решал эту задачу. И просто хотела подбодрить его, наглядно доказав, что он старался не зря.

– Но лично я никогда не забуду, – добавила я, – каким увесистым  было ваше доказательство, когда вы посылали меня с ним на почту. И с какой гордостью я передавала его в окошко!

– Серьезно? А… Н ну да, – отозвался он все так же рассеянно. Воистину, его было не пробить. Может, всем математикам свойственно недооценивать важность своих достижений? Или один лишь Профессор такой толстокожий? Разве им, как и всем вокруг, не хочется признания своих достижений? Внимания, одобрения, славы? А иначе как из математики получилась бы целая огромная наука?

Но Профессор обо всем этом даже не думал. Какой бы сложности задачу он перед собой ни ставил, найдя решение, тут же о ней забывал. Едва результат был достигнут, он терял к нему интерес и улетал в облака на поиски очередных приключений.

И так у него было не только с числами. Ни в больнице, куда притащил на себе Коренька, ни на стадионе, прикрывая его от шального мяча, он не реагировал на слова благодарности, но не из хитрости или упрямства, а просто не понимая, за что его благодарить. Он словно повторял про себя: Я просто делаю, что могу. А что могу я, могут и все остальные…

– Это нужно отметить! – объявила я.

– Что отметить? Зачем?

– Когда кто нибудь за свои заслуги получает приз, все вокруг должны поздравлять его и радоваться вместе с ним!

– Да чему же тут радоваться? – Он удивленно пожал плечами. – Я просто подглядел в записную книжку Бога и записал, что увидел…

– Нет нет, мы обязательно это отпразднуем! Мы то с Кореньком уж точно. Даже если вы не хотите… Вот и у Коренька день рождения на носу. Он родился двенадцатого. И будет просто счастлив отпраздновать его с вами.

– Да?.. И сколько же ему стукнет?

Определенно, карту с Кореньком я разыгрывала не зря. Заслышав его имя, Профессор начал проявлять к беседе интерес.

– Одиннадцать, – ответила я.

– Одиннадцать? – переспросил он, подавшись вперед. Несколько раз моргнул и взъерошил волосы пятерней.

– Все верно, одиннадцать.

– Замечательное число. Из простых чисел, пожалуй, самое красивое… Оно же, кстати, было номером Маруямы! Прекрасное, ты не находишь?

Я же находила, что день рождения у всех нас случается раз в году, но это, увы, не настолько прекрасно, как приз за решение великих математических теорем. Но, конечно же, прикусила язык и согласно кивнула.

– Ладно, отметим! – решился Профессор. – Детям нужны праздники. Сколько их ни поздравляй, им все мало. И больше всего на свете их радует что нибудь вкусненькое… Это же так просто, не правда ли?

– Да, конечно.

Я взяла красный маркер и обвела в настенном календаре число «12» – как можно крупнее, чтобы бросалось в глаза даже самым близоруким профессорам.

Профессор же, в свою очередь, прицепил к себе новую записку (сразу под Самой Главной):

11 сент (птн) – 11 летие √

– Ну вот! – Он довольно кивнул.