— Это уже отпало. Я хотела танцевать с тем Джеком, не с этим.

   — Я должен тебе эти танцы!

   — Джек…

   — Пошли. По крайней мере сваришь мне кофе, чтобы я согрелся, перед тем как уйти.

   «Перед тем как уйти»… Эти слова отозвались у нее в мозгу гулким эхом, которому, она знала, никогда не суждено умолкнуть. Кофе… одна-две чашки… один-два танца… А потом он уйдет, и на душе у нее останется этот холод и пустота.

   — Ладно. Чашка кофе.

   — И танец.

   В доме так тепло и уютно после ледяного, пустынного берега, где гуляет ветер. Однако там, на просторе, она чувствовала себя куда спокойнее наедине с Джеком, чем в замкнутом домашнем мирке. Но Джек, едва она направилась на кухню варить кофе, вышел в гостиную, и она была признательна даже этому небольшому расстоянию, разделившему их. И вдруг… по дому понеслась из стереоколонок музыка — «Баллада о потерянной любви», песня двадцатитрехлетней давности… Джорджия импульсивно обернулась.

   — Только не эту песню!

   — Она же была всегда твоей любимой.

   — Не хочу ее слушать сейчас.

   — А я хочу!

   Пел низкий, полный затаенной печали женский голос: был друг, он исчез, скрылся однажды в ночи и вернулся не скоро и совсем другим… Магия старой, любимой когда-то песни обволокла Джорджию: вот как там, в конце, — не даст ли она тому, кто вернулся, еще один шанс? Да, конечно, даст… Но песня еще не отзвучала, как она одернула себя и приказала:

   — Выключи это!

   Но Джек и не думал выполнять приказ, а раскрыл объятия.

   — Потанцуй со мной.

   — Нет.

   — Потанцуй со мной, Джо!

   Он улыбнулся — и снова перед ней не этот, а тот, мальчишка Джек, которого она знала прежде. Будь у нее склонность предаваться игре воображения, она представила бы красочную картину выпускного вечера: Джек пришел, она ждала его. На нем, конечно же, небесно-голубой пиджак с бархатными лацканами — писк тогдашней моды. Ну а на ней — нечто прилегающее, коротенькое, клеш внизу, цвета лаванды, непременно из синтетики… Она удержалась от улыбки, вспомнив подростковую моду семидесятых.

   — Чему ты улыбаешься? — заметил Джек. Она едва не рассмеялась вслух.

   — Да так… может, хоть что-нибудь все-таки изменилось к лучшему за последние двадцать лет.

   — Очень многое. Джо, пошли танцевать. Она помотала головой.

   — Я же говорила, что хотела танцевать с тем, кто…

   — ..не изменился. Так я все пытаюсь тебе сказать: он здесь, перед тобой.

   Джорджия, хотя и не в силах поверить в происшедшую за ночь перемену, поймала себя на том, что помимо своей воли идет в гостиную навстречу ему. Когда между ними осталось несколько дюймов, он обнял ее, а она нехотя, поневоле это позволила. Баллада между тем кончилась; Джек подошел и поставил ее снова; взял ослабевшие, покорные руки Джорджии, положил их себе на плечи, и тела их закачались в том бесформенном, бессмысленном танце, который почему-то обожают подростки.

   — Привет, — тихо произнес Джек. Откинув голову назад, она вгляделась в его лицо: все те же глаза, синие и бездонные как море, — опять они поразили ее…

   — Приветик, — так же тихо ответила она.