– Честно признаться, причина – обычная: боязнь. Все же целое состояние… Взял одну пачку. Куда девать остальные? Не выбрасывать же в урну… Когда вместе с женой…

– Я просил вас не лгать! Любовь Серегина – – вовсе не ваша жена!

И это известно!

– Вы ошибаетесь – жена! Не записанная, не венчанная, но – жена!

– Успокойтесь, я не хотел вас обидеть… Пусть будет жена…

В первый раз вижу смущающихся ментов!

– Когда мы с женой обедали в ресторане, – я подчеркнул слово «жена», – нас обслуживал официант по имени Костя… Хороший парень, услужливый… Уходя, я «забыл» пакет с семью пачками на стуле… Наверное, Костя подобрал.

Капитан долго изучал мою невинную физиономию. Я затаил дыхание. Неужели поверил? Тогда Пельмень останется на свободе… Что они вместе с Владькой сделают с Любашей?

Наконец, следователь огорченно вздохнул, вытащил из ящика стола несколько фотокарточек, разложил их передо мной веером.

– Знакомые есть?

Я пригляделся… Собственно, приглядываться, изучать необходимости не было. На второй фотокарточке слева – масленая, круглая физиономия официанта.

– Вот официант, за столиком которого я оставил деньги… А этот парень в куртке встретил нас на аэродроме… Остальные незнакомы.

Я закончил свою исповедь. Отдышался и снова – в лоб – высказал свою просьбу. В который уже раз. Освободить Любашу. Принять все меры к ее освобождению. Пообещал, после свидания с ней, дать дополнительные показания. По наивности думал, что капитан немедленно ухватится за данное обещание и пошлет всех своих сыщиков в разные концы области…

– Учтем, – равнодушно пообещал следователь. – Постараемся принять меры, – добавил он дежурной фразой, после которой мне стало ясно: Любаша для уголовки ценности не представляет. – Думаю, что ваша помощь следствию будет должным образом оценена в Москве… Спасибо.

– Я могу быть свободным?

– К сожалению, нет. Вы задержаны вместе с преступниками, уличены в распространении фальшивых денег. В Москву отправитесь по этапу.

Глава 7

1

В московском следственном изоляторе меня поместили в «блатную» камеру. В других – до тридцати человек, спят по очереди, в этой – всего пять. Мельком слышал, так содержатся либо стукачи, либо подследственные, родители или друзья которых дали администрации «на лапу».

В стукачи я вроде бы не записывался, родители, уверен, никому взятки не дадут, да и откуда у отца с матерью такие деньги? Кроме того, в памяти застряла занозой одна встреча на пересылке.

Ко мне подошел хмурый дядька с желваками на скулах и со шрамом на лбу. Проскрипел простуженным голосом:

– Отойдем в сторону, базар есть. Пока вертухаи баланду травят, никто не заметит…

Надсмотрщики весело беседовали в стороне, изредка поглядывая на подследственных. Видимо, обсуждали вчерашнее застолье…

Мы отошли в сторону, встали у стены прогулочного дворика. Закурили.

– С воли передали: вякнешь – замочат. Потому – помалкивай. Ежели станет невмоготу, прижмут менты, признайся: нашел деньги. Вина моя – решил не сдавать, пустить в оборот!…

Открыл Америку! Я давно признался о находке в поездном туалете. Будто предвидел сегодняшнюю беседу.

– На понт не беру, не думай. Стукнешь – твоя Любка в наших руках, вволю побалуемся с девкой, пустим на коллективку… После – и тебя, и ее…

Мужик ребром ладони полоснул себя по шее, улыбнулся и отошел в сторону…

Так почему же меня поместили в «блатную» камеру? Уж не свояк ли помог через милицейское начальство?… Позже узнал – точно, он.