Если бы он не знал всей правды, то мог бы предположить, что тогда она впервые в жизни испытала блаженство в мужских руках.

 И тут, безо всякого предупреждения, в нем проснулось желание — горячее, сладостное, почти невыносимое. Маркус был потрясен — и почти возбужден. А самое главное — глубоко разочарован.

 Эти внезапные жгучие вспышки страсти посещали его все чаще и с каждым разом становились все сильнее и сильнее. Этим утром он проснулся на рассвете — и понял, что мужество его окаменело, как у мраморной статуи.

 А теперь пришел в возбуждение при одном лишь взгляде на Ифигинию, порхающую по музею… Все это было бы очень забавно, если бы не причиняло чертовских неудобств.

 Сладостное предвкушение становилось уже почти невыносимым. «Скоро, — решил Маркус. — Очень скоро я буду любить ее…»

 Или это произойдет совсем скоро — или он отправится в Бедлам.

 Маркус заставил себя сосредоточиться на огромной амфоре, перед которой остановилась Ифигиния.

 — Этрусская, как вы думаете?

 — Нет! Несомненно, греческая. — Ифигиния перевела взгляд на второй ряд покрытых пылью ваз. — Очень любопытные, не находите? Что за совершенные, изысканные линии!

 Какое поучительное сочетание мастерства и интеллекта в росписи!

 — Впечатляет, — согласился Маркус, а глаза его скользили по нежной округлости ее груди.

 Ифигиния повернула к нему лицо — и поймала жадный взгляд на своем декольте. Щеки ее вспыхнули.

 — Вы узнали что-нибудь полезное, милорд?

 — О греческих амфорах?

 — Конечно. Разве мы не о них говорим?

 — Я узнал очень многое, миссис Брайт, но далеко не все.

 Ифигиния подарила ему улыбку, какой учитель поощряет способного ученика.

 — В вашем характере заложено стремление постоянно желать большего, милорд. Трудно удовлетворить страсти разбуженного интеллекта, не правда ли?

 — Совершенно верно. Но к счастью, кое-какие страсти можно утолить, Ифигиния. Для этого необходимы только подходящее место и время.

 Беркли — тучный, близорукий поверенный Маркуса — вошел в библиотеку графа без малого четыре пополудни. Он задыхался. Пот градом катился по его круглой лысине.

 — Вы посылали за мной, сэр?

 — Посылал. — Маркус поднял голову от своих записей. — Благодарю вас за то, что поспешили.

 — Не стоит, милорд. — Беркли с облегчением рухнул в кресло, вытащил шелковый носовой платок и промокнул лоб. — Вы же знаете, я всегда к вашим услугам. Чем могу быть полезен?

 — Попрошу вас сделать две вещи. Во-первых, выясните все о собственности под названием Брайт-Плейс. Я сам ничего не знаю о нем, но думаю, это одно из новых интересных предприятий.

 — Брайт-Плейс находится в Лондоне?

 — Не уверен. Полагаю, это может быть и на побережье. — Маркус припомнил рисунок возвышения, на котором стояли дома. — Одно из двух, но скорее всего это владение все-таки расположено в каком-то крупном городе. Я видел эскизы, на них был ряд домов явно городского типа, если вы понимаете, что я имею в виду.

 — Ясно. — Беркли тяжело вздохнул, поправил очки и сделал пометку в своем блокноте.

 — Второе — я прошу вас собрать все сведения о некоем мистере Брайте.

 Беркли встревоженно взглянул на него поверх очков. Потом вежливо откашлялся.

 — Вы подразумеваете покойного мистера Брайта?

 — Да.