Из коридора вышел мужчина среднего роста, с русыми волосами. Халат на нем был расстегнут, руки в карманах. На груди болтался стетоскоп — отличительный признак советского медработника. Мужчина вертел головой, явно испытывая недовольство.

— Еще не ушли, Константин Юрьевич? Чего ждете? — Он мазнул взглядом сидящих на скамье. — Быстро идите домой и сегодня постарайтесь не есть ничего жирного… а лучше совсем не ешьте, потерпите до завтра. Черт, — доктор приглушенно выругался, — вы видели хоть одну медсестру? Куда они постоянно пропадают? Чуть вечер, так никого с огнем не найти, все прячутся… А вы здесь что делаете, товарищ? — уставился он на Павла. — Встречающий-провожающий?

— Скорее, пострадавший, доктор, — выдавил Павел. — Бандитская пуля, знаете ли. Может кто-нибудь меня осмотреть?

— Мой подчиненный, — представил коллегу Микульчин. — Старший лейтенант Болдин. Попал в передрягу на озере, с какими-то хулиганами сцепился. Уж будьте любезны, Иван Денисович, найдите медсестру, пусть его осмотрит. Не хотелось бы терять ценного работника. Москвич, можно сказать. Что подумает о нашем городе?

— Ценный сотрудник, говорите? — доктор испытующе оглядел потенциального пациента, протянул руку: — Якушев Иван Денисович, заместитель главного врача городской больницы. Не такие уж мы специалисты по бандитским пулям, но… Пойдемте, сам осмотрю вас, в этой шарашке, чую, никого не найдем. А вы, Константин Юрьевич, живо домой — и, ради бога, выполняйте рекомендации, если не хотите довести до греха. И поменьше курите. А лучше вообще не курите, бросайте эту пагубную привычку. С меня берите пример, если больше не с кого, — бросил десять лет назад, и с тех пор ни разу, даже в выпившем виде. Единожды живем, не забывайте.

В процедурном кабинете было пусто и, мягко говоря, не прибрано. Пронзительно пахло лекарствами, отчего накатывала тошнота.

— Не любите, молодой человек, ходить по больницам? — прищурился врач. — Вы из тех, кто тянет до последнего? Прекрасно знаю такую породу людей. Они, как правило, долго не живут. Могу представить, как вас сегодня прижало, раз пришли… Не смотрите вы так затравленно, это еще не покойницкая. Раздевайтесь до пояса. Не спешите, если больно, мы никуда не торопимся.

Неловкие движения сопровождались резкой болью. Доктор морщился, качал головой, ощупывал поврежденные части тела. Он был немолод, но моложав, стригся коротко, игнорируя «историческую» моду на пышные шевелюры.

— Так, все с вами понятно, молодой человек… Говорите, еще плечом ударились и зацепили камень виском? Позвольте посмотреть…

— Доктор, не надо, там ничего смертельного, само зарастет… Вы только ребра проверьте, там что-то барахлит, дышать трудно…

— Да нет, с ребрами как раз все в порядке… Потерпите, сейчас будет больно… Что же вы так орете, словно вам руку отрубают? А еще милиционер… Ладно, не обижайтесь, это шутка. Примите поздравления, товарищ Болдин, ваши ребра целы. Поверьте, я не один десяток лет на этой работе, всякого насмотрелся. Но ушиб знатный, все опухло. Сейчас сделаем вам пару уколов, должно полегчать. Грудную клетку перетянем бинтом. Пару дней походите в этом «корсете» — предохраняющая, так сказать, мера. Я выдам вам таблетки, пейте три раза в день. Поменьше активности, приключений. Вылечит вас только время, в остальном медицина бессильна. Так, не шевелитесь, поднимите руки. Черт возьми, где же эта Клара Георгиевна, почему я должен выполнять ее работу?

Бандаж сдавил грудь, но дышать стало легче.