-  У тебя в порядке все, Семен Прокофьевич? - с тревогой оглядел Росин двор, выглядевший так, словно его бросили все обитатели кроме нескольких упрямцев. - Может, помочь чем нужно? Ты скажи.

    -  В общем, да, - кивнул хозяин. - Алевтина только спит, наверное. Трудно ей.

    На счет холодного кваса Зализа гостей не обманул, но вот угощать пришлось скромно: пирогами, вареной убоиной, копченой рыбой, немецким вином. Мальчишкам из росинской дворни накрыла в людской нянька, отведшая малого к мамке в спальню, а блюда в трапезную носил и вовсе сам боярин.

    -  Не случилось чего у тебя? - опять, не выдержав, спросил Костя Росин. - Мы ведь все свои. С одного котла ели, вместе кровь проливали. Скажи, к чему скрывать? Свои мы ведь все, русские! В беде не оставим…

    -  О чем ты, Константин Алексеевич?

    -  У тебя усадьба выглядит, как тонущий корабль. Разбежались все, кроме капитана.

    -  А, это, - наконец-то сообразил опричник. - Тут уж ничего не поделаешь, так устроен мир. Весной в нем случается половодье, а осенью - урожай. Думаю, помочь в этом не в силах даже ты, Константин Алексеевич. Давай лучше выпьем за твое возвращение, боярин.

    Они осушили кубки, закусив вино холодными пирогами, после чего Зализа поинтересовался:

    -  Ты когда в Ливонию собираешься, Константин Алексеевич?

    -  Сперва к своим в Каушту хочу заскочить, проведать. Как они там, кстати?

    -  Дурных вестей нет, Константин Алексеевич, а хорошие пусть они тебе сами рассказывают, - уклончиво ответил опричник. - Так когда поедешь?

    -  День туда, день обратно, день на Каушту, - вслух прикинул Росин. - Через три дня могу отправляться. Ты мне лучше скажи, Семен Прокофьевич, когда вы компанию свою начинать собираетесь? На какое время ребят нацеливать?

    -  Я так думаю, уборочную нужно закончить, к зиме подготовиться, коней подковать. Дождаться, пока зима реки и болота льдом закроет, чтобы к дорогам привязанными не быть. А хороший лед встает аккурат к декабрю. На декабрь мы уже и боярину Шуйскому ко Пскову сказали подходить, и мои охотники у стен Яма-города собираться станут. - Опричник вцепился зубами в пирог, откусил большой кусок, прожевал. - Потому мыслю, Константин Алексеевич, начинать друзьям твоим следует в ноябре. Чтобы свара внутренняя разгореться и панику посеять успела, а разобраться в ней никто не успел. Коли они месяца два али три продержатся, потом уже все равно будет, соберутся прочие земли Дерптскому епископству помогать, али нет. Мы там осесть успеем накрепко, и никакая сила нас не выковыряет.

    -  Ноябрь, - задумчиво произнес Росин, по привычке пытаясь откинуться на спину, и едва не упав с лавки. - Сейчас середина августа. Верхом до Сапиместской фогтии дня четыре ходя. Будем считать, до нового года я все обговорить успею. Ребятам останется еще два месяца на все про все… Должны успеть… Но как передать им золото?

    -  А с собой ты его брать не хочешь, Константин Алексеевич?

    -  Ни к чему это, Семен Прокофьевич, - Росин потянулся за вареным мясом, взял большой кусок и начал старательно объедать. - Рискованно туда-сюда через границу таскать. А вдруг найдет или узнают про казну такую? А вдруг ребята откажутся, и придется назад мешок везти? Нет, ни к чему. К тому же, для такого дела я хочу им два десятка стволов перебросить с готовыми пулями и изрядным припасом пороха. Таких пищалей, что мои мастера куют, в Европе днем с огнем не найдешь. К тому же, пристреляны они под этот порох, пищали.