– Не начинай, Тит, – сказал дознаватель.

Тот, кого назвали Титом, прислонился к стене.

– Любопытная старая сука, – процедил он.

– Сорок восемь, – сообщил старик, стоящий позади всех.

– Сорок восемь чего? – развернулся к нему дознаватель.

– Ступенек. Два пролета по двадцать четыре. Аскварская сосна, здесь не растет. Плафоны фонарей из витрианского стекла. Некоторые заменены более дешевыми вариантами.

– И какое это имеет значение? – спросил молодой человек по имени Тит. Старик пожал плечами. Движение сопровождалось шипением бионики.

– Да никакого.

Мастер Им открыл дверь, и ему стало стыдно за запах плесени, хлынувший изнутри.

Дознаватель вытащил какую-то бумажку.

– Подпишите, – велел он мастеру Иму.

– Что это?

– Отказ от претензий. Мы с дознавателем Эндором собираемся обыскать вашу квартиру.

Мастер Им поставил подпись внизу документа.

Дознаватели вошли. Счетовод последовал за ними. Старик в мантии замыкал процессию.

Он втянул носом воздух;

– Сековый уксус.

– Что? – переспросил мастер Им.

– Сековый уксус и листья кая.

– Я мою руки уксусом, – пояснил Им. – Единственное, чем удается смыть чернила.

– Единственное, чем удается смыть чернила, – повторил старик.

– А пастой из листьев кая я точу писчие перья.

– То есть вы их не курите? – спросил старик.

– А зачем их курить?

– Чтобы снять ревматические воспаления.

– Нет, не курю.

– О, – произнес старик. Он прошаркал в жилую комнату, поскрипывая ногами, будто сервитор. Он ужасно горбился, а аутентические линзы на глазах постоянно щелкали. – А следовало бы. Очень полезно. Вам бы помогло с бедром.

– С бедром?

– Вы ходите с небольшим смещением. Два сантиметра на каждом шаге. И шаркаете. Я полагаю, дело в ревматизме.

Мастер Им был довольно сильно встревожен. Эти трое проникли в его дом. Дознаватель, допрашивавший его, сейчас был в спальне и осматривал матрас. Второй, Эндор, зашел на маленькую кухню и перекапывал содержимое всех баночек. Никто не был у мастера Има в гостях уже много лет. Он чувствовал, что его жилище оскверняют.

– Вы инквизитор? – спросил мастер Им.

– Я? Помилуй Император, нет, – ответил старик. – Почему вы так подумали?

– Просто предположил…

Гость прошаркал к буфету.

– Клееное самповое дерево. Без клейма мастера. Ваза.

Он взял сосуд в руки.

– Прошу, аккуратнее, – взмолился Им.

Старик, будто не слыша, продолжил крутить вазу в тонких пальцах.

– Саметерский стиль. Третья династия. – Он заглянул внутрь. – Ой, скрепки.

Дознаватель вернулся из спальни, держа в руках несколько томиков.

– У вас есть книги, – сказал он.

– Это проблема? – уточнил мастер Им.

– Любите поэзию?

– Да, раннеимперскую. Тацитов. Это преступление?

– Вот это – преступление, – заявил Эндор. Он вышел из кухни, сжимая что-то в руке и злорадно усмехаясь. Мастер Им прочел на его лице, поначалу казавшемся приятным, жестокость и высокомерие. Этот человек привык побеждать.

– Что там у тебя? – спросил Эйзенхорн.