— Вы вернулись последними, — сказал Дал. — Поэтому отдохните как следует. Завтра будет испытание.

— Я не встану! — взревел гигант. Дал осторожно стал со своего ложа, порылся в стоявшей рядом котомке и достал нечто, напоминающее завязанный тряпочкой пухлый кувшинчик. Когда он развернул тряпочку, я почувствовала пряный запах трав, закруживший мне голову, а тем временем Дал подошел к Лансу и уверенно сорвал с него льняную тряпочку. Мне опять пришлось закрыть глаза. Проигнорировав рык Белена, Дал тем временем уложил Ланса на ложе и натер уставшие конечности мазью. Это я поняла по распространявшемуся по помещению запаху. А когда открыла глаза, Ланс уже спал, Дал с невозмутимым видом обрабатывал смущенного Белена, и я вдруг подумала — как хорошо иметь друга-массажиста… Когда мягкие руки касаются твоих плеч… Дал тем временем собрал свои принадлежности обратно в котомку, вымыл в предусмотрительно построенном рядом фонтанчике руки и вернулся на ложе. Вскоре все помещение начало заполняться людьми — возвращались с прогулки по городу восторженные люди, столько лет проведшие в деревне. Вернулся и синеглазый мальчишка с деревни, которого Дал назвал Юной. Вскоре в помещениях стало тихо, потом раздался то из одного, то из другого угла храп, в нотках которого я узнала арию Белена. Для меня же ночь закончилась быстро — я просто закрыла глаза, открыла и вот уже недавно искупавшийся Ланс поднимал легким касанием руки Дала.

Белен, только что поднявшийся, устало потягивался на своем ложе, напевая какую-то песенку.

— Где одежда? — осторожно спросил Ланс. — Ее вчера унесли.

— Почему так рано? — зевнул Дал.

— Деревенская привычка. Как тебя зовут?

— Дал, — юноша заметил взгляд синеглазого и добавил:

— Мой друг Юна.

— Я — Ланс. Мой друг — Белен. Дал потянулся, лениво слез с ложа и прошлепал куда-то босыми ногами. Юна, улегшись на спину, принялся задумчиво рассматривать потолок. Путешествие явно пошло юноше на пользу: на щеках заиграл румянец, а на костях появилось немного мяса. Видимо, еда, которая казалась другим скудной, после долгого голодания пришлась ему по вкусу. Пока Дал гулял, остальные уже успели выкупаться и проснуться.

Белен больше не зевал, Ланс расчесывая пальцами мокрые волосы, кивнул Далу, вернувшемуся в сопровождении женщины (не все здесь такие щепетильные, как я!) с подносом, на котором аппетитно дымились четыре чашки с каким-то зельем.

— Если меня так будут кормить, то стану как тот пес из деревни — голодный и злой! — прошипел Белен.

— Господину мало? — искренно удивился Юна.

— Вы странные, друзья мои — пришли в страну, которая только очнулась после голода, а требуете изысканной еды, — пояснил Дал. — Здесь кормят в соответствии с вашим статусом в обществе. В данный момент вы — неизвестно кто.

— А вы? — спросил Ланс, отпивая из чашки хороший глоток.

— Я — захр. И мой друг тоже. Ланс с некоторым недоумением посмотрел на своего нового знакомого, отставил на ложе чашу и начал неторопливо одеваться. Дал внимательно посмотрел на его лук и уважительно кивнул.

— Метите в бранеоны?

— Почему бы и нет, — пожал плечами Ланс. — А ты?

— Мне все равно. Ланс внимательно посмотрел на Дала. Его губы слегка приоткрылись, как бы готовясь задать вопрос, но юноша промолчал. Я его вполне поняла — неблагодарное это дело решать за другого. Но я решала. Мне до боли было жаль этого побитого жизнью Дала, которому теперь по сути было все равно — быть рабом или свободным.