— Риточка, ты что это, зайка, приболела? — сразу же поняла Катя. — Не волнуйся, котенок! Бригада скорой помощи скоро будет!

— Катя, у меня уже есть… помощь.

— Вот и познакомимся! — заключила Катя, повесив трубку. Наглая же! Но на этот раз злость мне не помогла — я просто не была в состоянии оторвать голову от подушки. И не хотелось. Где Максим?

По тишине в квартире, я сразу сообразила — ушел. Раньше, чем я начала паниковать, перед глазами возник клочок бумаги: «Скоро буду! Не скучай!» — прочитала я, и сразу успокоилась, снова заснув.

Проснулась я от тихого:

— Рита, солнышко, просыпайся… Ощутив легкий поцелуй на щеке, я улыбнулась и открыла глаза.

Максим помог усесться на кровати, вложил мне в руки чашку с липовым чаем. Давно меня так никто не баловал. Я решила расслабиться и наслаждаться чаем, как в дверь кто-то зазвонил, я вздрогнула и чуть не расплескала чай на одеяло.

— Я открою, — нахмурился Максим. Раздался смех, и по количеству голосов я подсчитала число гостей: Катя и Вася. Хорошо хоть остальных не захватили. И на том спасибо!

Через некоторое время мне пришлось выдержать поцелуй Кати в одну щеку, Васи в другую, деловитое сование градусника под мышку, и исчезновение мужчин на кухне. Что они там делали с моей посудой…

Заметив мое волнение, Катя заметила:

— Не бойся, Васька готовит отлично, только признаваться боится. Но ради тебя, бедной больной подружки, он на все готов!

— Только не говори, что и этот… — выдохнула я.

— Этот нет, — успокоила меня Катя. — Кроме меня Васька никого не увидит, а если увидит — я ему лишние глазки враз повырываю! Кстати, ты права — Максим Димки лучше. Что на праздник подарил? Духи?

— Лучше, ноутбук… Глаза Кати округлились:

— Вот уж не знала, что ты на технике помешана. А он у тебя щедрый, надо брать на заметку!

— Катя! — нашла в себе силы погрозить я.

— Да ты что! — засмеялась она. — Мне Васька за одну мысль голову оторвет! Он у меня знаешь, какой строгий!

— В том-то и дело, что знаю, — прохрипела я. Тут в комнату вошли Максим и Васей с таким деловитым выражением на лицах, что я чуть не засмеялась. Только и на смех сил не хватало.

Меня осторожно устроили на кровати и положили на колени поднос с тарелкой чего-то, напоминающего суп. Вот только беда… есть мне не хотелось.

— Рецепт моей мамы для больных простудой! — провозгласил Вася.

— Вася, спасибо, — прошептала я, уставившись на ненавистную тарелку, при одном виде которой к горлу подошел горький комок, — но не могу… Не лезет…

— Не обижай моего медвежонка! — воскликнула Катя, схватив ложку и набрав в нее супа. — Будь хорошей девочкой, открой ротик! А-а-а-м!

Давай еще ложечку! Ну, будь паинькой! А-а-а-м! Тарелки я не осилила. От меня и не требовали. Проглотив жаропонижающий чай, я вновь задремала, но еще успела заметить, как Катя с тревогой смотрит на градусник.

— Макс, давай врача. У нее почти 39. Следующие дни мне вспомнить сложно. С одной стороны я чувствовала себя счастливой — Максим был рядом, но только по вечерам. Днем со мной коротала время разговорчивая Катя. Благо, что Вася уехал на несколько дней в командировку, и Кате действительно было скучно… но мне так временами хотелось остаться одной… Постепенно я поправлялась, в среду температура спала, и мне стало скучно. Приехал Вася, Катя, решив, что больная уже встала со смертного ложа, умчалась к любимому, и я осталась дома совершенно одна.