— У нас праздник? — промурлыкала я, сиганув на кухню.

— С тобой — каждый день праздник, — усмехнулся Максим. На кухню он явился уже более серьезным.

— Опять сны описывала?

— Тебе не нравиться? — спросила я, наливая в электрический чайник воду.

— Нет, я просто…

— Максим, не надо, — тихо прошептала я, нажимая кнопку. Чайник тихонько зажужжал и я достала два блюдца, две чашки, чай, кофе, сахарницу, лимон, и села напротив Максима. — Каждый разговор на эту тему оканчивается для нас трагически. Может, не будем? Я просто буду описывать свои сны, а ты читать. Если захочешь, только, давай не будем ссориться!

— Рита, я…

— Пожалуйста, Максим, я и в самом деле многого не понимаю, но надо ли? Скажи, кому это надо? Я понимаю, что в одно время сны для меня значили очень много, но не теперь, понимаешь? После нашей встречи для меня важен только ты, и не более. Эта писанина — мое маленькое хобби, желание выплеснуть последние остатки безумия. Я свыклась с этими снами, свыклась благодаря тебе. Благодаря тебе этот мир стал для меня гораздо ближе и дороже всех призраков, вместе взятых. Так что, давай, не будем, ладно? Или ты со мной только ради этого?

— Нет! — твердо ответил Максим. — Ты опять не понимаешь! Я люблю тебя, глупая, а сны… это другое.

— И я тебя люблю, Максим, — решительно ответила я, разрезая торт и стараясь не смотреть на сидящего напротив мужчину. Так просто… «люблю». Ни тебе романтического вечера, ни цветов, просто бытовое и само собой разумеющееся «люблю». И оттого я чувствую себя еще более счастливой… Торт был выбран на славу: темный, политый шоколадом, он мог соблазнить любую женщину.

— А Дал? — я чуть не порезалась, услышав этот вопрос, но спрятала замешательство за маской равнодушия и положила кусок торта на блюдце.

— Дал — призрак, — обдумывая каждое слово, сказала я, придвигая блюдце к Максиму. — Плод моего, ну, хорошо, если ты настаиваешь, то нашего, воображения. Глупо ревновать к призраку.

— А если бы он был рядом? Тут? — не унимался Максим. — Кого бы ты выбрала?

— Это глупый вопрос.

— Это неполный ответ, Рита, — ответил Максим. — Однажды я потребую другого.

— Я не понимаю, о чем мы говорим! — взорвалась я. — Ты меня ревнуешь к призраку, обвиняешь в чем-то! Я не изменяла тебе Максим, ни в мыслях, ни делом, и не надо мне ставить в укор временное безумие! И не говори снова, что я не понимаю, как я могу понять, если ты не хочешь мне объяснить!

— Прости, — примирительно ответил Максим, подойдя к отключившемуся чайнику. — Забудь, это и в самом деле не стоит наших нервов. Я смотрела, как Максим разливает кипяток по чашкам, и вдруг погасила рвущийся наружу ужас — я чувствовала, что это не конец, это только начало. И надо выговориться, надо досказать… но я не могла выдавить ни слова. И через некоторое время, наслаждаясь тортом, я смотрела в глаза Максима, такие нежные, ласковые, в который ютилась любовь, и тихо плакала про себя. Это ненадолго, я знала. Макс слишком хорош, чтобы оставаться со мной навсегда. Но я не могла прекратить описания своих снов. Почему-то мне это казалось важным.

И, главное, я точно знала — это важно для Максима! Увы, но степень его безумства больше моего. Почему? Если бы я тогда знала…

11

«Хорошо быть принцессой, но еще лучше — быть наглой принцессой.