|
В это время из обеих дверей раздались восторженные вопли, и Льют крикнула из-под рояля входившему Берту Уэйнрайту: -- На помощь, рыцарь, на помощь! -- Отпусти деву сию! -- приказал Берт. -- А ты кто? -- вопросил Форрест. -- Я король Джордж, то, есть святой Георгий. -- Ну что ж! В таком случае я твой дракон, -- с должным смирением признал Форрест. -- Но прошу тебя, пощади эту древнюю, достойную и несравненную голову, ибо другой у меня нет. -- Отрубите ему голову! -- скомандовали его три врага. -- Подождите, о девы, молю вас! -- продолжал Берт. -- Хоть я и ничтожество, но мне страх неведом. Я схвачу дракона за бороду и удушу его же бородой, а пока он будет медленно издыхать, проклиная мою жестокость и беспощадность, вы, прекрасные девы, бегите в горы, чтобы долины не поднялись на вас. Иоло, Петалуме и Западному Сакраменто грозят океанские волны и огромные рыбы. -- Отрубите ему голову! -- кричали девушки. -- А потом надо его заколоть и зажарить целиком. -- Они не знают пощады. Горе мне! -- простонал Форрест. -- Я погиб! Вот они, христианские чувства молодых девиц тысяча девятьсот четырнадцатого года! А ведь они в один прекрасный день будут участвовать в голосовании, если еще подрастут и не повыскочат замуж за иностранцев! Бери, святой Георгий, мою голову! Моя песенка спета! Я умираю и останусь навсегда неведом потомству! Тут Форрест, громко стеная и всхлипывая, лег на пол, начал весьма натурально корчиться и брыкаться, отчаянно звеня шпорами, и наконец испустил дух. Льют вылезла из-под рояля и исполнила вместе с Ритой и Эрнестиной импровизированный танец -- это фурии плясали над телом убитого. Но мертвец вдруг вскочил. Он сделал Льют тайный знак и крикнул: -- А герой-то! Героя забыли! Увенчайте его цветами! И Берт был увенчан полуувядшими ранними тюльпанами, которые со вчерашнего дня стояли в вазах. Но когда сильной рукой Льют пучок намокших стеблей был засунут ему за ворот, Берт бежал. Шум погони гулко разнесся по холлу и стал удаляться вниз по лестнице, в сторону бильярдной. А Форрест поднялся, привел себя, насколько мог, в порядок и, улыбаясь и позванивая шпорами, продолжал свой путь по Большому дому. Он прошел по двум вымощенным кирпичом и крытым испанской черепицей дворикам, которые утопали в ранней зелени цветущих кустарников, и, все еще тяжело дыша от веселой возни, вернулся в свой флигель, где его поджидал секретарь. -- С добрым утром, мистер Блэйк, -- приветствовал его Форрест. -- Простите, что опоздал. -- Он взглянул на свои часы-браслет. -- Впрочем, только на четыре минуты. Вырваться раньше я не мог. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ С девяти до десяти Форрест и его секретарь занимались перепиской со всякими учеными обществами, питомниками и сельскохозяйственными организациями. |
