— Нет, я внучка Розы. Она оставила мне его по наследству.

— Вы и внучка Розы?!

Она вытаращивает глаза, как будто услышанное повергло ее в шок.

— Да, а какие проблемы?

Не знаю, на всех ли так действует эта дамочка — судя по реакции Джейка на ее появление, то да. Во всяком случае, я начинаю заводиться.

— Все зависит от того, как вы собираетесь поступить с магазином. — Кэролайн деловито одергивает кардиган. — На Харбор-стрит не может находиться что попало. Если вы надумаете продать магазин, надо будет поставить в известность приходской Совет.

— Как я уже твердила всем и каждому, — я бросаю взгляд на компанию за столом, — я еще не знаю, что делать с магазином. Я еще не решила.

Серо-стальные глаза Кэролайн меряют меня с ног до головы.

— Вообще-то на цветочницу вы не похожи, — презрительно заявляет она. — Не пора ли подумать о переменах?

Обычно я после такой провокации в горло вцепляюсь, но здесь общественное место, и на нас уже оглядываются. Не стоит устраивать скандал прямо в день приезда. И я прикусываю губу.

— Ваша бабушка тоже не была деловой женщиной, — продолжает Кэролайн. — При ней магазин не приносил особых доходов. Я знаю, я просматривала бухгалтерские книги. Возможно, приток новой крови — это именно то, что нужно Сент-Феликсу. Вы сами могли заметить, что вид у магазина обшарпанный.

Ну, хватит.

Я отодвигаю стул, поворачиваюсь и нависаю над ее щуплой фигурой, как башня. Пока я сидела, Кэролайн из-за своей напористости казалась гораздо крупнее.

— Может, бабушкин магазин не из самых новых и не самых крутых, — слышу я собственный голос, на удивление отчетливый и спокойный, хотя физиономия у меня вся пылает. — Но в нем было кое-что, чего вы, Кэролайн, похоже, не заметили, в отличие от всех остальных. В нем была душа.

Я чувствую дрожь в ногах, стоя перед ней. Прилюдно выплескивать свои чувства — это не для меня. Но что-то во мне полыхнуло, когда Кэролайн вздумала обливать презрением бабушку и ее магазин, и я не могла не ответить.

Кэролайн ошарашена этой вспышкой не меньше меня. Она яростно пялится, потом озирается, проверяя, кто еще это слышал. И, как всегда, когда где-то назревает свара, люди в пабе притихают.

— Даже удивляюсь, как это я в вас сразу Розину внучку не признала. — Она пытается сохранить лицо, продолжая бой. — Фамильное сходство налицо.

И, не устояв перед искушением куснуть меня, добавляет:

— Та тоже была скандалисткой.

— Ого, — слышу я голос Джейка, наблюдающего за стычкой. — Пятнадцать-тридцать, удар за Поппи.

— Это моя-то бабушка была скандалисткой? — Я тщетно пытаюсь держать себя в руках. — Сильно сомневаюсь. Она была спокойным и добрым человеком. Она прожила в этом городе почти всю свою жизнь и любила его, и любила свой магазин. А вы сами-то здесь давно, Кэролайн? Я погляжу, большим специалистом стать успели.

— Все тридцать очков, — произносит Джейк достаточно громко, чтобы мы его услышали.

Кэролайн насмешливо вскидывает бровь.

— За все это время я ни разу не видела, чтобы вы наведывались к своей бабушке, Поппи. Не слишком-то вы заботливая внучка.

Глубокий вздох Джейка. Шепот:

— Тридцать-сорок.

Спокойно, Поппи. Держи себя в руках.

— А вам, конечно, известно все, что происходит в городе? — цежу я, а у самой сжимаются кулаки. — Да наверняка! Вы из тех кумушек, которые вечно во все свой нос суют и все про всех знают, верно?

— Ничья! — восклицает Джейк, и мы обе бросаем на него злые взгляды.