Это было странно, тем более что на его щеках темнели круглые монашеские клейма. Печати бога Локайоха.

Странный человек…

— Они ушли, — сказал хозяин гостиницы, что пряталась за глухим забором, по верху которого часто торчали острые шипы. — Малыш снимал у меня комнату. И Буйвол приходил, да. Впрочем, большую часть времени он проводил у Барта-Самогонщика. Малыш часто показывал свое представление. Там, на заднем дворе. Уворачивался от стрел, знаете, слышали? Нет? Это надо видеть!

— Куда они ушли? — спросил высокий человек.

— Я не знаю, — пожал плечами хозяин. Он стоял в воротах, переступая с ноги на ногу, позевывая и часто оглядываясь. Ему было неловко из-за ножа в руке, и он прятал его за спиной.

— Давно?

— Этим вечером.

— Не знаешь, куда они могли направиться?

— Не знаю. Но с ними был третий.

— Кто?

— Никогда его раньше не видел. Босяк. Не наш, пришлый. Может, кто про него что-нибудь знает?

— Хорошо… — Ночной гость кивнул и пожелал: — Легкой судьбы.

— Легкой судьбы, — откликнулся хозяин.

Высокий человек ушел. Хозяин гостиницы запер ворота и потом долго стоял возле них, уже не зевая и не оглядываясь. Он напряженно слушал, как стучит по мостовой посох. И как разносится эхо по тесным ущельям улочек. Спать ему не хотелось.

Глава 4

Крестьянин простился с ними возле самых предгорий. Ему надо было сворачивать направо, в родную деревню, им — идти прямо, к перевалу, о котором знал лишь Шалрой.

— Спасибо тебе, друг, — сказал Малыш, спрыгнув с телеги. Крестьянин широко улыбнулся, кивнул:

— Удачной дороги вам.

Малыш взял лук, забросил колчан со стрелами за спину. Буйвол подхватил мешок с провизией. Шалрой, придерживая рукой шляпу, разглядывал горную цепь.

Солнце еще не взошло. Небо на востоке пламенело, у самого горизонта висели багровые облака — словно раздавленные рыбины с окровавленными брюхами. Со стороны гор тянуло свежестью, но день обещал быть жарким. Как обычно в эту пору.

Крестьянин легко хлестнул кобылу кнутом, прикрикнул:

— Пшла! — обернулся, помахал рукой остающимся попутчикам.

Малыш весело крикнул ему:

— Не загони животину!

Крестьянин хохотнул, помотал головой. Потом развернулся и больше уже не оглядывался.

— Куда теперь? — спросил Буйвол у Шалроя.

Пастух показал в сторону гор:

— Туда.

— Ты здесь и шел?

— Да. Но это не единственный путь в Мертвую Котловину.

— Сколько бы дорог ни было, идти можно лишь по одной, — разумно заметил Малыш.

— Я хочу есть, — сказал Буйвол и уселся на пыльной обочине.

— Неплохая мысль, — хмыкнул Малыш, опускаясь рядом… Завтрак прошел в молчании. Огонь не разводили, перекусили быстро. Буйвол выпил свое пиво и половину доли Малыша. Шалрой почти не ел — видно было, что ему кусок не лезет в горло.

Закончив трапезу, товарищи, не мешкая больше ни минуты, направились в сторону гор.

Здесь не было троп — ни человеческих, ни звериных. Только камни, лишайник и искореженные, стелющиеся по земле кусты. Здесь никогда не прекращался ветер, небо казалось темней чем обычно, и близкое солнце обжигало кожу.

Они поднялись довольно высоко, но и половина пути вверх не была пройдена.