— Что значит «осматривали»?

— Моя сестра живет в Майами, и ее по работе переводят в район Сан-Франциско. Она хочет купить дом в Милл-Вэлли, и я предложил провести разведку — ну, знаете, утренние пробки, парковка, магазины, лучшие жилые районы.

— Отлично. Прекрасное начало. Расскажите, что было дальше в тот день.

— Все как-то в тумане, странно… даже страшно. Я ничего не помню.

— Вы живете в Сан-Франциско — вы помните, как ехали в Милл-Вэлли через мост Золотых ворот? Когда это было?

— Кажется, рано. До пробок. Часов в семь.

— А что было потом? Вы завтракали дома? Или в Милл-Вэлли? Попробуйте это представить. Пусть ваши мысли свободно блуждают в направлении того утра. Закройте глаза, если вам так удобнее.

Хэлстон закрыл глаза. Через три или четыре минуты молчания Эрнест подумал — уж не уснул ли его пациент, и тихо позвал:

— Хэлстон? Хэлстон. Не двигайтесь, сидите на месте и попробуйте думать вслух. Что вы видите в мыслях?

— Доктор, — Хэлстон медленно открыл глаза, — я вам хоть раз рассказывал об Артемиде?

— Артемиде? Это греческая богиня? Нет, ни слова.

— Доктор, — сказал Хэлстон, моргая и тряся головой, словно пытался прочистить мозги, — я несколько потрясен. Со мной только что произошло нечто очень странное. У меня в мозгу словно появилась прореха, и в нее хлынули все невероятные события того дня. Пожалуйста, не подумайте, что я специально все это от вас скрывал.

— Хэлстон, не волнуйтесь. Я ваш союзник. Вы сказали «Артемида».

— Да, я просто начал приводить мысли в порядок… лучше начать с самого начала того проклятого дня, накануне того, как я попал в скорую…

Эрнест обожал слушать истории. Он уселся поудобнее, предвкушая. Он был уверен, что этот человек, с которым он провел три часа словно в тупике, сейчас откроет ключ к тайне.

— Ну, доктор, вы знаете, что я не женат уже года три и пока побаиваюсь… довольно сильно… э… вступать в новую связь. Я говорил, что сильно пострадал от бывшей жены — и морально, и материально?

Эрнест кивнул. Мельком посмотрел на часы. Черт, всего пятнадцать минут осталось. Придется поторопить Хэлстона, иначе он так и не услышит конца этой истории.

— И что же Артемида?

— Ну, да, спасибо, давайте вернемся к делу. Странно, но меня подтолкнул ваш вопрос насчет завтрака в то утро. Теперь я все ясно вспомнил — я зашел позавтракать в кафе в центре Милл-Вэлли и сел за большой пустой стол на четверых. Потом в кафе стало людно, и женщина спросила разрешения подсесть ко мне. Я посмотрел на нее, и, надо сказать, мне понравилось то, что я увидел.

— Что именно?

— Необыкновенной внешности женщина. Красивая. Идеальные черты лица, манящая улыбка. Моего возраста, должно быть — около сорока, но тело стройное, как у молодой девушки. Как говорят в голливудских фильмах — тело, за которое можно умереть.

Эрнест во все глаза смотрел на Хэлстона — совершенно другого, оживленного Хэлстона, и почувствовал, что теплеет к нему душой.

— Расскажите.

— На десять баллов. Похожа на Бо Дерек. Тонкая талия, очень внушительная грудь. Многие мои друзья-британцы любят женщин, похожих на мальчиков. Но я лично, признаюсь, страдаю фетишизмом — неравнодушен к большой груди… и, нет, доктор, этого не надо переделывать.

Эрнест ободряюще улыбнулся. Переделывать пристрастие Хэлстона — или свое собственное — к женской груди не входило в его планы.